Page 75 - Краеведческий бюллетень

долгих скитаний, голод доводит сахалинского каторжника до такого безумно­
надеяться, что когда-нибудь они вынесут тебя на берег16. Только потеряв­

ший последний луч надежды прибегал к этому безумному шагу, с мечтою го состояния, что товарищ убивает товарища и питается его мясом?
умереть хоть за пределами Сахалина. И если океан поглощал их, - или

убивал во время погони, - какая в том беда.

- Одной собакой убавилось! - говорила местная администрация, зано­ Я не имел намерения этими несколькими штрихами описать жизнь на

ся спокойно в формуляр, что такой-то каторжник убит тогда-то. Сахалине, ибо наивно было бы на нескольких страницах обнять жизнь Са­

Кроме перечисленных непреодолимых препятствий, было еще одно халина. Но и того, что я рассказал, достаточно, чтобы понять, в каком при­

обстоятельство, которое являлось могилой для беглецов. Это —закон, по вилегированном положении, сравнительно с моими товарищами по судь­
которому местные туземцы, айносы и гиляки, а также солдаты, за поимку бе, находился я после того, как был назначен управляющим правитель­

или убийство беглеиов-каторжников получали от казны вознаграждение в ственной типографией с жалованием в 30 рублей. И если к этому приба­

размере трех рублей «за голову». Таким образом, каторжане на Сахалине вить еще то, что у моих учеников-японцев я чувствовал себя человеком, а

оценивались как товар, в три рубля каждый. А три рубля на Сахалине такая не парием и жалким каторжником, то моя радость будет понятна всем...

крупная сумма, что из-за нее многие выходили на охоту за людьми...
Ш
Вследствие этих тяжелых и многочисленных условий, препятствующих

удачному побегу, нас оставляли, после окончания «урока», на ночь в лесу. Как я уже заметил, мои ученики-японцы оказались в высшей степени

Закончив тяжелую, поистине каторжную, дневную физическую рабо­ способными] и восприимчивыми людьми: с течением времени они овладе­

ту, мы к вечеру бессильно падали на землю и, устремив взоры в сторону, ли русским языком и научились говорить и писать на нем. Жажда знания и

где вдали белела узкая полоса материка, и предавшись убийственно-тяже­ обнаруженные ими прилежание и трудолюбие поражали меня. Быть мелким

лым, грустным мыслям, засыпали в забытьи. Утром, вставая, мы ощуща­
торговцем и иметь такое сильное желание к изучению чужого языка - это
ли волчий голод. Но откуда взять пищу? Каждому каторжнику дают в день
было немного странно. Во всяком случае, они не походили на многих торгов­
три фунта17 хлеба, и во время тяжелой работы этот хлеб съедается совер­
цев, виденных мною, все знания которых начинались и кончались с аршина.
шенно незаметным образом. Но утренний голод бывал настолько силен,
Среди японцев, моих учеников, был также фотограф-любитель, кото­
что у многих появилась привычка - не доедать все три фунта и отклады­ рый снимал различные виды. С течением времени мои великовозрастные

вать полфунта на другое утро. Сохранять в целости эти полфунта хлеба в
торговцы-ученики (им было от 28 до 35 лет) так привязались ко мне, что
кармане, и то ночью, представлялось часто невозможным: все были го­ захотели сняться со мною на группе. И мы снялись - я в середине группы,

лодные люди, крали друг у друга и моментально поглощали черствый хлеб.
окруженный моими японцами-друзьями.
Поэтому мы рыли землю глубиной до пол-аршина18, зарывали в яму хлеб,
Наши уроки продолжались до тех пор, пока мои ученики не стали мало-
засыпали его землею и ложились спать на этом самом месте. Но голод,
помалу покидать остров. Это началось за год до русско-японской войны.
всемогущий царь, который душил и других каторжан, заставлял этих па­
Случалось, что по пять человек из них уезжали в Японию и затем трое
сынков несчастья рыть подкопы под нас длиною до одного-двух аршин и
возвращались, или уезжало четверо, возвращался один и т. д., пока, нако­
даже до сажени19, добираться до зарытого хлеба и доставать его оттуда.. .20 *
*

нец, нс остались трос, которые также покинули остров и уехали совсем,
Мой рассказ не является преувеличением; это обыкновенное явление на
как только распространились вести о войне. Почему они на этот раз уеха­
погребенном под снегами острове. Разве редки случаи, когда в побеге, после
ли навсегда и не возвращались больше, никто не мог объяснить, да и не

интересовался этим: купцы, мол, закончили торговые дела и уехали, что в

этом особенного... В торговой жизни это обыкновенное явление.
16 Автор не очень ясно представляет географическое положение Сахалина. Если После отъезда моих учеников я стал чувствовать одиночество и не на­

бы он посмотрел на карту Сахалина, то сразу бы увидел, что до «безбрежного и
ходил духовного удовлетворения в окружающей среде. Кончая работу в
бесконечного» океана от мест, где находились на работах сахалинские каторжа­
типографии, я занимался с детьми каторжников. Это были голодные и
не, было очень далеко.

° I фунт = 0.4095 кг. несчастные люди, и если даже они предлагали мне плату, то разве протяну­

'* 1 аршин = 711 мм. лась бы моя рука за нею, добываемой ценою крови. С этими детьми я

19 1 сажень = 3 аршина —2,1 м занимался уже давно, и это, вероятно, было одной из причин того, что я
20 Каторжане вполне могли отнять у своего товарища еду, а то и убить его за приобрел среди окружающих некоторую популярность.

кусок хлеба, но описанное С. Кукунианом «обыкновенное явление» скорее всего явля­
Но вернемся к нити превратной истории.
ется плодом раскрепощенной авторской фантазии.

7 2 73