Page 54 - Каторга и поселение на острове Сахалине

халине я не слышал, чтобы арестанты, вкусившие
сладость жизни на Сахалине, когда-либо пели.
Обыкновенно настроение сахалинского арестанта
подавленное, мрачное. Атмосфера лжи, несправед-
ливости, бесправия и полнейшего произвола, окуты-
вает густым туманом жизнь сахалинского каторжни-
ка, и он влачит свое жалкое существование изо дня
в день, из года в год, пропитываясь до мозга костей
злобой и ненавистью ко всему тому, что окружает его
на проклятом острове. Все помыслы сахалинца, как
в фокусе, собираются на мысли так или иначе развя-
заться с ненавистным островом: бежать, бежать, во
что бы то ни стало. Не страшат его ни пули часовых,
ни глухая непроходимая тайга, ни огромные рас-
стояния, ни бурный пролив, отделяющий остров от
материка, ни плети, грозящие ему в случае поимки.
Босой, оборванный, голодный пробирается он зверо-
выми тропами, питаясь травами и ягодами; хоронит-
ся, как зверь в лесных трущобах; кое-как связывает
из бревен плот и на нем пускается через Татарский
пролив к заветной «той стороне» и нередко кончает
свою многострадальную жизнь в волнах пролива,
если не погибнет в тайге от голода или от пули над-
зирателя. Жажда свободы у многих каторжников так
велика, желание вырваться из душной, гнетущей
атмосферы так страстно, что многие из них бегут,
имея небольшие сроки каторжных работ (2–3 года);
некоторые бегут, не дождавшись до конца каторги
2–3-х месяцев. В общем, с Сахалина ежегодно бежит
от 200 до 300 каторжников; многие из них гибнут в
пути, некоторые добираются до материка и попол-
няют огромную армию бродяг, кочующих по Сибири.
Мне остается еще сказать, как реагирует психика
преступника на тот душевный гнет, который он ис-
пытывает изо дня в день в течение долгих лет. Нель-
зя нигде встретить столько нервных (неврастеников,
52