Page 19 - Птица долгой любви

– Комар, я всё-таки возьму у него костюм, –
сказал он. – Мне очень нравится темно-коричневый
цвет. Такой у меня был. Молодость вспомнилась. И

зима скоро...
– Погоди, стемнеет.
– Никого уже нет. И смеркается. А ночью я не
хочу. Могу напугаться.
Он у ограды поднял лопату и направился к
могиле; быстро смахнул низенький холмик, а дальше
бурели комья глины, они ещё не успели слепиться,

осесть; он несколько крупных выбросил руками и
вновь взялся за лопату.
– Ты не там копаешь, Самогон. Слева твой
костюм.
– С чего бы слева? Ты уже не помнишь, где пили.
И откуда ты знаешь, где лево, где право, если от

армии отлынил? Принеси-ка лестницу.
– Ну, давай, давай, поработай, – пробормотал
Комар, поворачивая к высокому памятнику. – Если бы
хоронили в пальто или в дублёнках. А то костюм. Гы!

***

Алина Семёновна, вернувшаяся домой, не могла
понять, где муж. Из Хабаровска звонила – не отвечал,
порог перешагнула – на кухне грязная посуда, в
блюдце – окурки, полы и ковры – затоптаны, воздух в

16