Page 101 - Записки сахалинского чиновника

Однако для В. М. Гаршина было важно, что его герой еще
совсем недавно был совершенно другим человеком. Когда
Венцель, будучи «почти мальчиком», поступил в полк, он ста-
рался действовать словом, стремился приобрести на солдат
«нравственное влияние». Но прошел год, и молодой офицер,
убедившись, что «слово для них – ничто» и что «они чувству-
ют только физическую боль», решил, что «единственный спо-
соб быть понятым» солдатами – это кулак. «Все, что осталось
от так называемых хороших книжек, столкнувшись с действи-
тельностью, оказалось сентиментальным вздором» (Гаршин. –
1883. С.144-145, 148).
На этом можно было бы и остановиться, но автор идет даль-
ше по пути усложнения вроде бы вполне однозначного и расти-
ражированного в российской литературе образа ненавидимо-
го солдатами бессердечного «зверя» и «кровопийцы». Однако
ближе к концу рассказа выясняется, что жестокость Венцеля не
мешает ему быть заботливым и умелым командиром. Его люди
«лучше всех накормлены» и выучены. У него «почти нет штра-
фованных». Он практически никогда не отдавал своих солдат
под суд. «Не пьет, в картишки не играет, дело ведет добросо-
вестно, старику отцу и сестре помогает, товарищ прекрасный!
И образованный человек! Другого такого в полку нет» (Гар-
шин. – 1883. С.162-163).
В довершение ко всему Венцель – храбрый офицер, кото-
рый сам ведет свою роту в атаку на «засыпающих его свин-
цом» турок и как личную трагедию переживает гибель своих
подчиненных (Гаршин. – 1883. С. 176) .
7
Привлекшая внимание А. П. Чехова система вентиляции
Рыковской тюрьмы была весьма похожа на ту, что была описа-
на в известном «Курсе гигиены» Ф. Эрисмана. В основе этой
настольной книги многих российских врачей лежал лекцион-
ный курс Ф. Эрисмана, прослушанный в свое время студентом
медицинского факультета Московского университета Антоном
Чеховым. Опубликованная на страницах первого тома «Курса
гигиены» 24-я лекция была полностью посвящена искусствен-
ной вентиляции (См.: Эрисман. – 1887-1. С. 505-521).

99