Page 72 - Земли родной многоголосье

Тетя Паня поцеловала Софочку и поднесла к глазам
углы платка. Прокофий Прокофич проговорил:
– Я в щечку... – и уколол Софочку пропахшими дымом
усами.
Ребята помогли ей перебраться на катер. Зыбко покачи-
ваясь, он отвалил от пристани. Стал удаляться берег. Со-
фочка хотела запомнить каждую черточку этой земли и ни-
чего не видела: в глазах мутилось, рябило от света и ветра.
Зыбь, невидимая с суши, здесь плавно выгибала крутые
зеленые спины, и колебался горизонт, колебались сопки,
а солнце вспыхивало то слева, то справа чертившей небо
мачты. Пароход вырос как-то сразу огромной железной
стеной. Катер сделался еще меньше и вертлявее.
Поднялись на борт – как на твердую землю. Море и бе-
рег перестали колебаться, солнце остановилось в небе.
Здесь было все крепко и надежно.
Петр кивнул в сторону едва видимых домиков посел-
ка, сказал:
– Если что, приезжайте к нам, Соня. Вы у нас хорошо
поработали.
Потом Петр поискал что-то в карманах, вздохнул, гля-
нул вниз на катер, тершийся о ржавый борт парохода, и
крикнул:
– Митька! Брось одну раковину, покрасивее!
Петр ловко поймал розовую, как блюдце, сверкнув-
шую раковину и подал Софочке.
– Возьмите на память.
Заревел гудок. Он могуче поднялся над пароходом,
над водой и берегами, поглотил все звуки, придавил все
вокруг своей оглушающей тяжестью. Когда рев оборвал-
ся, еще долго громыхало и ухало где-то далеко в горах.

70