Page 140 - Сахалинские робинзоны

зидент, подкладывал молодой картошки, салата со сметаной.
Насупясь, ковырял вилкой пельмени Алешка. Хоть и поверил
он матери, что пельмени не из погибшей важенки, настроение
у него было кислое: никак не мог он, пожалуй, понять, отчего
обедающие разделились, сидят по разным концам стола.
Президент нахваливал мясо: «Нежное, душистое, ягелем
припахивает», а Син-Зел ела и думала: «Наверное, так и есть,
да разве разберешься в мясе без хлеба?» Когда Анна Алексе-
евна заварила кофе и разлила в маленькие черные чашечки,
Президент сказал:
– Ребята, сейчас будем отдыхать. Завтра достроим плотину.
Если, конечно, согласитесь остаться.
– А что? Очень правильно, – солидно закивал Волнодер.
– Как в войну говорили: «После сытного пайка не задать ли
храпака».
Слегка покачиваясь, с выпяченным животом, он пошел к лу-
жайке под тополями, бросил на траву куртку, лег. Минуту или
две видел сквозь листву чистое, голубое, прохладное небо, за-
тем голубизна начала меркнуть, темнеть и вовсе исчезла. Про-
снулся Волнодер часа через три, долго не мог понять, где и
почему он лежит, сел, уперся спиной в дерево, оглядел двор: у
сарая, над свежей копешкой травы, стояла черно-белая корова,
фасонистый петух, с упавшим на глаз гребнем, водил кур; дом
смотрел во все стороны распахнутыми окнами, и из него скво-
зила на деревья и травы тихая музыка; под навесом летней кух-
ни поблескивала клеенка чистого стола, но на краю, прикрытое
полотенцем, стояло блюдо. Волнодер сходил к столу, взял кусок
ягодного пирога, вернулся, сел, упершись спиной в дерево, до-
стал из кармана куртки блокнот и шариковую ручку. Откусывая
и жуя пирог, он принялся дописывать письмо Наде Антоненко.
«Делаю маленький отступ, Антон, и продолжаю. За это вре-
мя в нашем здешнем существовании произошли значительные
события. Мы побывали в гостях у егеря Свешникова. Живет
он, я тебе доложу, как помещик Троекуров, да плюс совре-
менная цивилизация: телевизор, моторка, мотоцикл. Не дурак
парень. И жена у него – спортивная дамочка в джинсах. Сло-
вом, одни голодают здесь, другие пользуются благами жизни.

138