Page 148 - Сахалинские робинзоны

бался. Пот заливал ему глаза, тек по щекам, солонил губы. Сав-
ка всегда знал, что пот соленый, а теперь оказалось: он еще и
горький.
Бывалый бородач Петр подшучивал над ним, подбадривал.
Пользуясь усердием «пассажира», курил сигаретки. Савка мол-
чал. Не сказал он ни слова, когда Петр, развлекаясь, сияя золо-
той коронкой, поднял на его спине мокрую рубашку и вдунул
под нее облако табачного дыма: «Для просушки!»
Мимо шел капитан, взглядом усмирил Петра, а Савке бур-
кнул: «Брось жилы рвать».
Боцман отозвал Савку, повел на корму, сказал: «Поучись
узлы вязать. Бери концы...» Узлы вязать – нелегкое дело, да еще
руки трясутся, как у пьяницы. Боцман понаблюдал, посопел за
спиной и заторопился, проговорив: «Тренируйсь!»
У самого борта шлепнулась в воду чайка, выхватила кро-
шечную рыбешку, качнулась, смешливо глянула на Савку кру-
глым, в красном ободке, глазом и побежала по воде, шлепая
крыльями. С ее желтых широких лап соскользнули сверкнув-
шие капли.
Савка разделся и нырнул в замазученную у пирса воду. Пла-
вал легко, долго. На него смотрели, сидя возле камбуза, повари-
ха Мария и дневальная Верочка.
Весь день стояли на якоре посреди бухты, отдыхали, а чуть
засинел воздух, по узкому гирлу пролива, стиснутому темными
скалами, вышли в океан.
Сейнер двигался ходко, с шумом пластая высокие буруны.
От машины пахло горячим мазутом, от воды – холодом, йодом.
Облепленная чешуей палуба была скользкой, сырой, в желез-
ной чаше судна колыхался сладковатый перегар подпаренной
дневным солнцем рыбы.
Второй раз на глазах у Савки Заломина погружались в воду
черные камни Шикотана (казалось, не найдешь уже никогда
этот островок), и над ним рос, громоздился океан. Сквозь жид-
кий невод облаков кварцевой блесткой мчалась первая звезда,
будто влекла, звала куда-то.
Савка готовился к ночи – ел, спал строго по судовому ре-
жиму, перед выходом достал ведро забортной воды, отхлебнул

146