Page 52 - Сахалинские робинзоны

– Случилось то, – сказал Аркашка, – что эскадру предал
один тип... Ты!
Ленька вздрогнул. Тихий, преданный Аркашка, и вдруг...
такие слова...
– Я? Ну ты сейчас получишь!
– Можешь не пугать. Всем все известно. И Валь-Валь все
сказал. Сам. Никто его за язык не тянул... За такие штучки на
войне расстреливали!
У Леньки расширились зрачки. И остекленели. Наверное,
так бывает с предателями, когда на них наводят оружие...
Потом Ленька отшагнул назад, из курточки выбился конец
шарфика.
Наступило долгое молчание. Аркашка заметил, что леска
на удочке размоталась, и крючок впился в рукав рубашки. Он
начал его отцеплять – пальцы от волнения были непослуш-
ными. Степка, не зная зачем, заглянул в зубастый рот при-
тихшей кунджи.
Ленька понял: они все сказали... Жесткие, жгучие слова. А
он впервые не может сопротивляться. Губы свело. Ноги точ-
но ввязли в песок. Нет силы даже сжать кулак... И страшную
растерянность почувствовал он, будто заблудился, будто,
обессиленный и беспомощный, забрел в такое место, откуда
неизвестно, как выйти.
С обрыва, сорвавшись, покатились глиняные комья. Лень-
ка рассеянно посмотрел в ту сторону, потом, склонив го-
лову, пошел назад, тихо, неуверенно, словно больной. Он
шел, а перед глазами, как мираж, закачались корабли. Они
уплывали все дальше. Он пошел быстрей, еще быстрее. Он
побежал...
– Жаль, – глядя ему вслед, сказал Аркашка. – Столько дру-
жили.
– Придет, – Степка положил кунджу на песок. – Поймет и
придет. Такое он сам должен понять.

50