Page 218 - Виктория Цой - Когда я буду морем

на убитые горем родные лица, решила, что есть другой
путь. Правильнее и справедливее. Разве не должен каж-
дый отвечать за свои поступки? Разве это честно, что
огромную сумму, которую он просадил в свое удоволь-
ствие, они безропотно отнесут бандитам, а потом еще
несколько лет будут отдавать чужим людям все зарабо-
танные деньги? Когда сохнет ветка, ее отсекают. Когда
гниет рука, ее ампутируют. Это больно, но такова логи-
ка жизни.
Мама рассказывала, что, оказывается, дед по отцов-
ской линии когда-то проиграл весь урожай риса, и всю
зиму семья голодала, но его никто и словом не попрек-
нул. И что с того? Бабушке просто некуда было идти,
поэтому простила. Но она, Лея, родилась в другое вре-
мя и может поступать правильно. По справедливости.
Поэтому она вернулась домой, швырнула его вещи в че-
модан и выставила мужа на улицу. Родители потом пой-
мут, как были неправы. И дедушка с бабушкой тоже.
Дочки, возвращаясь из Владимировки, рассказывали
о каких-то папиных цветах, и она скептически подума-
ла, что только на это он и годится теперь — копаться со
стариками в огороде.
Из-за него она не ездила во Владимировку. Но совсем
скоро, в начале января, она собиралась поехать. Пере-
ступить через себя. Войти в знакомый с детства дом,
вдохнуть запах пареных булочек с фасолью, которые
мама делает на каждый дедушкин день рождения. По-
здороваться со всеми, пройти на кухню, надеть фартук
и носить подносы с едой, помогая накрывать расстав-
ленные в большой комнате низкие столы. Придут де-
душкины друзья, вечером нагрянет родня, и она, обходя
раз за разом гостей, будет следить, не закончилась ли
кимчхи, не нужно ли добавить на наполовину пустую
тарелку хе, и будет ставить перед очередным гостем до
блеска отмытую рюмку, ложку и хащи.

216