Page 72 - Война и мир 4 том

мой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило
это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в осо-
бенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или
упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812-м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике,
жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе.
Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются,
потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются
в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.

III

Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже
тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены каза-
ками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки
загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял зна-
чение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала
французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24-го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом
стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число
этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие
листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда
трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий раз-
личных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с
пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были
мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был
дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Васи-
лиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый
период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись
всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не
слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь
уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и
чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с шта-
бами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие
же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали
возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики,
лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22-го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом
разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам,
примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерий-
ских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как
это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транс-
порт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией),
ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про
этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных