Page 296 - Донские рассказы

II
По дороге мягким войлоком лежала взрыхленная колесами пыль. Ночь текла над
слободкой, подгоняемая ветром. Ущербленный месяц, бездельничая, слонялся по небу, а
по слободской улице впереди Семки шла Маринка об руку с Гришкой. Маринка держала
голову слегка набок, а Гришка, сутулясь, бороздил пушистую пыль калошами и сквозь
зубы насвистывал.
Возле Маринкиного двора лежат срубленные вербы. Парочка села. Семка хрустнул
пальцами и с козлиной легкостью перемахнул через плетень.
Сквозь решетчатые просветы плетня ясно, как белым днем, видно Маринку и Гришку,
перебирающего лады двухрядки. Под сдержанные взвизгивания гармошки Гришка
вполголоса чеканил:

– Ох, Мариша, сам не знаю,По тебе я как страдаю.Обрати вниманиеТы на мое
страдание!..
Маринка придвинулась поближе, спросила вкрадчиво:

– Где покупали калоши, Григорий Климыч?
Гришка качнул ногою:

– В потребилке.

Семка видит, как Маринка не отводит зачарованного взгляда от Гришкиных калош.
Сквозь вкрадчивое похрипывание гармошки снова слышит он вздрагивающий Маринкин
голос:

– Почем же платили?
– Пять с полтиной.

– Пять с полтиной?.. – переспрашивает Маринка, и в голосе ее ясно слышится
почтительное изумление. – Такие дорогие, а вы их в пыле ватлаете…

Семка видит, как Маринка нагинается и утиркой смахивает пыль с Гришкиных калош.
Гришка поджимает ноги.

– Што ты, Мариша, брось!.. По мне калоши – раз плюнуть. Одни сношу – капиталу и на
другие хватит! Утирку вот вымазала…

– Утирка выстирается… – Маринка проглотила вздох. – У вас в станице барышни тоже
небось в калошах ходют?
Гришка перекинул гармошку через плечо и завладел Маринкиной рукой.

– Они хучь и ходют, а только я на свой авторитет не найду подходящей… За мной вон
одна дюже ушивается, а на какую причину она мне нужна, раз у ней ряшка, как у жабы?

Гришка презрительно сплюнул, вытер рукавом губы и надолго прилип к Маринкиной
щеке…

У Семки от неудобного положения затекли ноги, но сидел он за плетнем в капустной
грядке словно врытый. Лишь тогда, когда белый Маринкин платок и фасонистая
Гришкина фуражка сползались в кучу, Семка порывисто кивал головой и шарил возле
себя дрожащими руками в надежде нащупать камень.
…Месяц, плутавший за тучами, притомился и, сгорбатившись, стал спускаться на запад.
В сарае, хлопая крыльями, нагло протрубил зорю петух.
Гришка встал.

– Ну, Мариша, куда же мне завтра приходить?