Page 122 - Мастер и Маргарита

— Вы об этом узнаете позже.
— Понимаю… Я должна ему отдаться, — сказала Маргарита задумчиво.
На это Азазелло как-то надменно хмыкнул и ответил так:
— Любая женщина в мире, могу вас уверить, мечтала бы об этом, — рожу Азазелло
перекосило смешком, — но я разочарую вас, этого не будет.
— Что за иностранец такой?! — в смятении воскликнула Маргарита так громко, что на
нее обернулись проходившие мимо скамейки, — и какой мне интерес идти к нему?
Азазелло наклонился к ней и шепнул многозначительно:
— Ну, интерес-то очень большой… Вы воспользуетесь случаем…
— Что? — воскликнула Маргарита, и глаза ее округлились, — если я вас правильно
понимаю, вы намекаете на то, что я там могу узнать о нем?
Азазелло молча кивнул головой.
— Еду! — с силой воскликнула Маргарита и ухватила Азазелло за руку, — еду, куда
угодно!
Азазелло, облегченно отдуваясь, откинулся на спинку скамейки, закрыв спиной крупно
вырезанное слово «Нюра», и заговорил иронически:
— Трудный народ эти женщины! — он засунул руки в карманы и далеко вперед
вытянул ноги, — зачем, например, меня послали по этому делу? Пусть бы ездил Бегемот, он
обаятельный…
Маргарита заговорила, криво и жалко улыбаясь:
— Перестаньте вы меня мистифицировать и мучить вашими загадками… Я ведь
человек несчастный, и вы пользуетесь этим. Лезу я в какую-то странную историю, но,
клянусь, только из-за того, что вы поманили меня словами о нем! У меня кружится голова от
всех этих непонятностей…
— Без драм, без драм, — гримасничая, отозвался Азазелло, — в мое положение тоже
нужно входить. Надавать администратору по морде, или выставить дядю из дому, или
подстрелить кого-нибудь, или какой-нибудь еще пустяк в этом роде, это моя прямая
специальность, но разговаривать с влюбленными женщинами — слуга покорный. Ведь я вас
полчаса уже уламываю. Так едете?
— Еду, — просто ответила Маргарита Николаевна.
— Тогда потрудитесь получить, — сказал Азазелло и, вынув из кармана круглую
золотую коробочку, протянул ее Маргарите со словами: — Да прячьте же, а то прохожие
смотрят. Она вам пригодится, Маргарита Николаевна. Вы порядочно постарели от горя за
последние полгода. (Маргарита вспыхнула, но ничего не ответила, а Азазелло продолжал.)
Сегодня вечером, ровно в половину десятого, потрудитесь, раздевшись донага, натереть этой
мазью лицо и все тело. Дальше делайте, что хотите, но не отходите от телефона. В десять я
вам позвоню и все, что нужно, скажу. Вам ни о чем не придется заботиться, вас доставят
куда нужно, и вам не причинят никакого беспокойства. Понятно?
Маргарита помолчала, потом ответила:
— Понятно. Эта вещь из чистого золота, видно по тяжести. Ну что же, я прекрасно
понимаю, что меня подкупают и тянут в какую-то темную историю, за которую я очень
поплачусь.
— Это что же такое, — почти зашипел Азазелло, — вы опять?
— Нет, погодите!
— Отдайте обратно помаду.
Маргарита крепче зажала в руке коробку и продолжала:
— Нет, погодите… Я знаю, на что иду. Но иду на все из-за него, потому что ни на что в
мире больше надежды у меня нет. Но я хочу вам сказать, что, если вы меня погубите, вам
будет стыдно! Да, стыдно! Я погибаю из-за любви! — и, стукнув себя в грудь, Маргарита
глянула на солнце.
— Отдайте обратно, — в злобе зашипел Азазелло, — отдайте обратно, и к черту все
это. Пусть посылают Бегемота.