Page 639 - Тихий Дон

— Я и сама встану! — улыбнулась Аксинья и проворно вскочила, оправляя смятую
юбку.
— Здорово живешь, моя любезная! Ноженьки отказались служить аль приленилась? —
приветствовал ее веселый казак.
— Сон сморил, — смущенно отвечала Аксинья.
— В Вешки идешь?
— В Вешки.
— Хочешь, подвезу?
— На чем же это?
— Ты садись верхи, а я пешком. Дело магарычевое… — И казак подмигнул с шутливой
многозначительностью.
— Нет уж, езжай с богом, а я и сама дойду.
Но казак обнаружил и опыт в любовных делах и упрямство. Воспользовавшись тем, что
Аксинья покрывалась, он куцей, но сильной рукой обнял ее, рывком притянул к себе и хотел
поцеловать.
— Не дури! — крикнула Аксинья и с силой ударила его локтем в переносицу.
— Лапушка моя, не дерись! Глянь, какая кругом благодать… Всяка тварь паруется…
Давай и мы грех поимеем?.. — сузив смеющиеся глаза, щекоча шею Аксинье усами, шептал
казак.
Выставив руки, беззлобно, но сильно упираясь ладонями в бурое, потное лицо казака,
Аксинья попробовала освободиться, однако он держал ее крепко.
— Дурак! Я больна дурной болезнью… Пусти! — просила она, задыхаясь, думая этой
наивной хитростью избавиться от приставанья.
— Это… чья болезня старше!.. — уже сквозь зубы бормотнул казак и вдруг легко
приподнял Аксинью.
Вмиг осознав, что шутка кончилась и дело принимает дурной оборот, она изо всей
силы ударила кулаком по коричневому от загара носу и вырвалась из цепко державших ее
рук.
— Я жена Григория Мелехова! Только подойди, рассукин ты сын!.. Расскажу — так он
тебе…
Еще не веря в действие своих слов, Аксинья схватила в руки толстую сухую палку. Но
казак сразу охладел. Вытирая руками защитной рубахи кровь с усов, обильно струившуюся
из обеих ноздрей, он огорченно воскликнул:
— Дура! Ах, дура баба! Чего же ты раньше-то не сказала? Ишь кровь-то как
хлобыщет… Мало мы ее с неприятелем проливаем, а тут ишо свои природные бабы
начинают кровь пущать…
Лицо его вдруг стало скучным и неприветливым. Пока он умывался, черпая воду из
придорожной лужины, Аксинья поспешно свернула с дороги, быстро перешла поляну.
Минут через пять казак обогнал ее. Он покосился на нее, молча улыбаясь, деловито поправил
на груди винтовочный погон и поскакал шибкой рысью.

II

В эту ночь около хутора Малого Громчонка полк красноармейцев переправился через
Дон на сбитых из досок и бревен плотах.
Громковская сотня была застигнута врасплох, так как большинство казаков в эту ночь
гуляло. С вечера к месту расположения сотни пришли проведать служивых жены. Они
принесли с собой харчи, в кувшинах и ведрах — самогон. К полуночи все перепились. В
землянках зазвучали песни, пьяный бабий визг, мужской хохот и посвист… Двадцать
казаков, бывших в заставе, тоже приняли участие в выпивке, оставив возле пулемета двух
пулеметчиков и конский цебар самогону.
От правого берега Дона в полной тишине отчалили загруженные красноармейцами