Page 2 - Зона

* * *
Дорогой Игорь Маркович! Рискую обратиться к Вам с деликатным предложением.
Суть его такова.
Вот уже три года я собираюсь издать мою лагерную книжку. И все три года – как
можно быстрее.
Более того, именно «Зону» мне следовало напечатать ранее всего остального. Ведь с
этого началось мое злополучное писательство.
Как выяснилось, найти издателя чрезвычайно трудно. Мне, например, отказали двое.
И я не хотел бы этого скрывать.

Мотивы отказа почти стандартны. Вот, если хотите, основные доводы:
Лагерная тема исчерпана. Бесконечные тюремные мемуары надоели читателю. После
Солженицына тема должна быть закрыта…
Эти соображения не выдерживают критики. Разумеется, я не Солженицын. Разве
это лишает меня права на существование?
Да и книги наши совершенно разные. Солженицын описывает политические лагеря. Я
– уголовные. Солженицын был заключенным. Я – надзирателем. По Солженицыну
лагерь – это ад. Я же думаю, что ад – это мы сами…

Поверьте, я не сравниваю масштабы дарования. Солженицын – великий писатель и
огромная личность. И хватит об этом.
Другое соображение гораздо убедительнее. Дело в том, что моя рукопись
законченным произведением не является.
Это – своего рода дневник, хаотические записки, комплект неорганизованных
материалов.
Мне казалось, что в этом беспорядке прослеживается общий художественный
сюжет. Там действует один лирический герой. Соблюдено некоторое единство места
и времени. Декларируется в общем-то единственная банальная идея – что мир
абсурден…

Издателей смущала такая беспорядочная фактура. Они требовали более
стандартных форм.

Тогда я попытался навязать им «Зону» в качестве сборника рассказов. Издатели
сказали, что это нерентабельно. Что публика жаждет романов и эпопей.

Дело осложнялось тем, что «Зона» приходила частями. Перед отъездом я
сфотографировал рукопись на микропленку. Куски ее мой душеприказчик раздал
нескольким отважным француженкам. Им удалось провезти мои сочинения через
таможенные кордоны. Оригинал находится в Союзе.
В течение нескольких лет я получаю крошечные бандероли из Франции. Пытаюсь
составить из отдельных кусочков единое целое. Местами пленка испорчена. (Уж не
знаю, где ее прятали мои благодетельницы.) Некоторые фрагменты утрачены
полностью.

Восстановление рукописи с пленки на бумагу – дело кропотливое. Даже в Америке с ее
технической мощью это нелегко. И, кстати, недешево.

На сегодняшний день восстановлено процентов тридцать.
С этим письмом я высылаю некоторую часть готового текста. Следующий отрывок
вышлю через несколько дней. Остальное получите в ближайшие недели. Завтра же
возьму напрокат фотоувеличитель.
Может быть, нам удастся соорудить из всего этого законченное целое. Кое-что я