Page 6 - Зона

Густав расстегнул мундир. Сел на холмик. Положил ветчину на колени. Бутылку
поставил в траву.

После чего закурил, облокотившись на красный фанерный монумент.
Если не ошибаюсь, мы познакомились в шестьдесят четвертом году. То есть вскоре
после моейдемобилизации из лагерной охраны. А значит, я был уже сложившимся
человеком, наделенным всякого рода тяжелыми комплексами.
Не зная меня до армии, вы едва ли представляете себе, как я изменился.

Я ведь рос полноценным молодым человеком. У меня был комплект любящих
родителей. Правда, онивскоре разошлись. Но развод мало повредил их отношениям со
мной. Более того, развод мало повредил ихотношениям друг с другом. В том смысле,
что отношения и до развода были неважными.

Сиротского комплекса у меня не возникло. Скорее – наоборот. Ведь отцы моих
сверстников погибли на фронте.

Оставшись с матерью, я перестал выделяться. Живой отец мог произвести
впечатление буржуазногоизлишества. Я же убивал двух зайцев. (Даже не знаю,
можно ли считать такое выражение уместным). То есть использовал все
преимущества любящего сына. Избегая при этом репутации благополучного
мальчика.

Мой отец был вроде тайного сокровища. Алименты он платил не совсем регулярно.
Это естественно. Ведь только явные сбережения дают хороший процент.

У меня были нормальные рядовые способности. Заурядная внешность с чуточку
фальшивымнеаполитанским оттенком. Заурядные перспективы. Все предвещало
обычную советскую биографию.

Я принадлежал к симпатичному национальному меньшинству. Был наделен
прекрасным здоровьем. С детства не имел болезненных пристрастий.

Я не коллекционировал марок. Не оперировал дождевых червей. Не строил
авиамоделей. Более того, ядаже не очень любил читать. Мне нравилось кино и
безделье.

Три года в университете слабо повлияли на мою личность. Это было продолжение
средней школы. Разве что на более высоком уровне. Плюс барышни, спорт и какой-то
жалкий минимум фрондерства.
Я не знал, что именно тогда достиг вершины благополучия. Дальше все пошло хуже.
Несчастная любовь, долги, женитьба… И как завершение всего этого – лагерная
охрана.
Любовные истории нередко оканчиваются тюрьмой. Просто я ошибся дверью. Попал
не в барак, а вказарму.
То, что я увидел, совершенно меня потрясло.

Есть такой классический сюжет. Нищий малыш заглядывает в щелку барской
усадьбы. Видит барчука, катающегося на пони. С тех пор его жизнь подчинена одной
цели – разбогатеть. К прежней жизни ему уже не вернуться. Его существование
отравлено причастностью к тайне.
В такую же щель заглянул и я. Только увидел не роскошь, а правду.

Я был ошеломлен глубиной и разнообразием жизни. Я увидел, как низко может пасть
человек. И как высоко он способен парить. Впервые я понял, что такое свобода,
жестокость, насилие. Я увидел свободу за решеткой. Жестокость, бессмысленную,
как поэзия. Насилие, обыденное, как сырость.

Я увидел человека, полностью низведенного до животного состояния. Я увидел, чему
он способен радоваться. И мне кажется, я прозрел.