Page 5 - Зона
P. 5

– В нашем подразделении уже есть такой солдат. Он взял шефство над павшим героем и
                ухаживает за его могилой. Это инструктор Пахапиль!

                – Кто здесь Пахапиль? – недоверчиво отозвался Мар. – Вы, что ли, Пахапиль?
                – Так, – ответил Густав, краснея.

                – Именем командира роты объявляю вам благодарность. Ваша инициатива будет
                популяризирована. В штабе намечено торжественное собрание отличников боевой
                подготовки. Поедете со мной. Расскажете о своих достижениях. В дороге набросаем
                план.
                – Я вообще-то эстонец, – начал было Пахапиль.

                – Это даже хорошо, – оборвал подполковник, – с точки зрения братского
                интернационализма…

                В штабе было людно. Под графиками, художественно оформленными стендами,
                материалами наглядной агитации, толпились военнослужащие. Сапоги и мокрые волосы
                блестели. Пахло табаком и дегтем.
                Они взошли по лестнице. Мар обнимал Пахапиля. На площадке их окружили.

                – Знакомьтесь, – гражданским тоном сказал подполковник, – это наши маяки. Сержант
                Тхапсаев, сержант Гафиатулин, сержант Чичиашвили, младший сержант Шахмаметьев,
                ефрейтор Лаури, рядовые Кемоклидзе и Овсепян…

                «Перкеле, – задумался Густав, – одни жиды…»
                Но тут позвонили. Все потянулись к урнам. Кинули окурки и зашли в просторный зал…

                И вот Пахапиль на трибуне. Внизу белеют лица, слева – президиум, графин, кумачовая
                штора. Сбоку – контрабас, из зала он не виден.

                Пахапиль взглянул на людей, тронул металлическую бляху. Затем шагнул вперед.
                – Я вообще-то эстонец, – начал он.

                В зале было тихо. Под окнами, звякая, шел трамвай…
                Вечером Густав Пахапиль трясся на заднем сиденье штабного автомобиля. Инструктор
                припоминал свое выступление. И то, как наливал он воду из графина. Как дребезжал
                стакан и улыбался генерал в президиуме. И то, как ему прикололи значок. (Три
                непонятных слова, фигура и глобус.) А затем говорил Мар, отметив ценную инициативу
                рядового Пахапиля… Что-то насчет – подхватить, развивать и стараться… И еще
                относительно патриотического воспитания… Что-то вроде преемственности и
                неразрывной связи… С целью шефства над могилами павших героев… Хотя Пахапиль
                эстонец вследствие братской дружбы между народами…
                Перед ним возвышалась спина шофера. Мимо летели деревья с бедными кронами,
                выгоревшие холмы, убогая таежная зелень.
                Когда машину тряхнуло на переезде, Густав сказал шоферу:

                – Здесь я сойду.
                Тот, не оборачиваясь, помахал ему и развернулся.

                Густав Пахапиль зашагал вдоль тусклых рельсов. Перебрался через железнодорожную
                насыпь. Лежневка привела его в кильдим.

                Здесь его карманы тяжело наполнились.
                Он пересек заброшенный стадион и шагнул на мостки кладбищенского рва.

                Было сыро и тихо. Щебетали листья на ветру.
   1   2   3   4   5   6   7   8   9   10