Page 317 - Избранное

— Значит, — говорит, — взаправду помираешь? А я, говорит, — между прочим, не дам
тебе помереть. Ты, говорит, бродяга, лег и думаешь, что теперь тебе все возможно. Врешь.
Не дам я тебе, подлецу, помереть.
Иван Саввич говорит:
— Это странные ваши слова. Мне даже медик дал разрешение. И вы не можете мне
препятствовать в этом деле. Отвяжитесь от меня…
Матрена говорит:
— Мне на медика наплевать. А я тебе, негодяю, помереть не дам. Ишь ты какой
богатый сукин сын нашелся — помирать решил. Да откуда у тебя, у подлеца, деньги, чтоб
помереть! Нынче, для примеру, обмыть покойника — и то денег стоит.
Тут добродушная соседка, бабка Анисья, вперед выступает.
— Я, — говорит, — его обмою. Я, говорит, Иван Саввич, тебя обмою. Ты не
сомневайся. И денег я с тебя за это не возьму. Это, говорит, вполне божеское дело — обмыть
покойника.
Матрена говорит:
— Ах, она обмоет! Скажите, пожалуйста. А гроб! А, например, тележка! А попу! Что я
для этой цели свои гардероб буду продавать? Тьфу на всех! Не дам ему помереть. Пущай
заработает немного денег и тогда пущай хоть два раза помирает.
— Как же так, Мотя? — говорит Иван Саввич. — Очень странные слова.
— А так, — говорит Матрена, — не дам и не дам. Вот увидишь. Заработай прежде. Да
мне вперед на два месяца оставь — вот тогда и помирай.
— Может, попросить у кого? — говорит Иван Саввич.
Матрена отвечает:
— Я этого не касаюсь. Как хочешь. Только знай — я тебе, дураку, помереть не дам.
И вот до вечера Иван Саввич лежал словно померший, дыхание у него прерывалось, а
вечером он стал одеваться. Он поднялся с койки, покряхтел и вышел на улицу.
Он вышел во двор. И там, во дворе, встречает дворника Игната.
Дворник говорит:
— Иван Саввичу с поправлением здоровья.
Иван Саввич говорит ему:
— Вот, Игнат, положеньице. Баба помереть мне не дает. Требует, понимаешь, чтоб я ей
денег оставил на два месяца. Где бы мне денег-то раздобыть?
Игнат говорит:
— Копеек двадцать я тебе могу дать, а остальные, валяй, попроси у кого-нибудь.
Иван Саввич двугривенного, конечно, не взял, а пошел на улицу и от полного
утомления присел на тумбу.
Вот он присел на тумбу и вдруг видит — какой-то прохожий кидает ему монету на
колени. Он как бы подает, увидев перед собой больного и чересчур ослабевшего человека.
Тут Иван Саввич слегка оживился.
"Ежели, — думает, — так обернулось, то надо посидеть. Может, набросают. Дай,
думает, сниму шапку".
И вот, знаете, в короткое время действительно прохожие накидали ему порядочно.
К ночи Иван Саввич вернулся домой. Пришел он распаренный и в снегу. Пришел и лег
на койку.
А в руках у него были деньги.
Хотела Мотя подсчитать — не дал.
— Не тронь, — говорит, — погаными руками. Мало еще.
На другой день Иван Саввич опять встал. Опять кряхтел, оделся и, распялив руки,
вышел на улицу.
К ночи вернулся и опять с деньгами. Подсчитал выручку и лег.
На третий день тоже. А там и пошло, и пошло — встал человек на ноги. И после,
конечно, бросил собирать на улице. Тем более что, поправившись, он уже не имел такого