Page 1 - К. Паустовский - Растрепанный воробей

Константин Паустовский «Растрепанный воробей»

На старых стенных часах железный кузнец ростом с игрушечного солдатика поднял молот.
Часы щелкнули, и кузнец ударил с оттяжкой молотом по маленькой медной наковальне. Торопливый
звон посыпался по комнате, закатился под книжный шкаф и затих.

Кузнец ударил по наковальне восемь раз, хотел ударить в девятый, но рука у него вздрогнула
и повисла в воздухе. Так, с поднятой рукой, он и простоял целый час, пока не пришел срок пробить
по наковальне девять ударов.

Маша стояла у окна и не оглядывалась. Если оглянешься, то нянюшка Петровна непременно
проснется и погонит спать.

Петровна дремала на диване, а мама, как всегда, ушла в театр. Она танцевала в театре, но ни-
когда не брала с собой туда Машу.

Театр был огромный, с каменными колоннами. На крыше его взвивались на дыбы чугунные
лошади. Их сдерживал человек с венком на голове – должно быть, сильный и храбрый. Ему удалось
остановить горячих лошадей у самого края крыши. Копыта лошадей висели над площадью. Маша
представляла себе, какой был бы переполох, если бы человек не сдержал чугунных лошадей: они со-
рвались бы с крыши на площадь и промчались с громом и звоном мимо милиционеров.

Все последние дни мама волновалась. Она готовилась впервые танцевать Золушку и обещала
взять на первый же спектакль Петровну и Машу. За два дня до спектакля мама вынула из сундука
сделанный из тонкого стекла маленький букет цветов. Его подарил маме Машин отец. Он был моря-
ком и привез этот букетик из какой-то далекой страны.

Потом Машин отец ушел на войну, потопил несколько фашистских кораблей, два раза тонул,
был ранен, но остался жив. А теперь он опять далеко, в стране со странным названием «Камчатка», и
вернется не скоро, только весной.

Мама вынула стеклянный букет и тихо сказала ему несколько слов. Это было удивительно,
потому что раньше мама никогда не разговаривала с вещами.

– Вот, – прошептала мама, – ты и дождался.

– Чего дождался? – спросила Маша.

– Ты маленькая, ничего еще не понимаешь, – ответила мама. – Папа подарил мне этот букет и
сказал: «Когда ты будешь в первый раз танцевать Золушку, обязательно приколи его к платью после
бала во дворце. Тогда я буду знать, что ты в это время вспомнила обо мне».

– А вот я и поняла, – сказала сердито Маша.

– Что ты поняла?

– Все! – ответила Маша и покраснела: она не любила, когда ей не верили.

Мама положила стеклянный букетик к себе на стол и сказала, чтобы Маша не смела дотраги-
ваться до него даже мизинцем, потому что он очень хрупкий.

В этот вечер букет лежал за спиной у Маши на столе и поблескивал. Было так тихо, что каза-
лось, все спит кругом: весь дом, и сад за окнами, и каменный лев, что сидел внизу у ворот и все
сильнее белел от снега. Не спали только Маша, отопление и зима. Маша смотрела за окно, отопление
тихонько пищало свою теплую песню, а зима все сыпала и сыпала с неба тихий снег. Он летел мимо