Page 84 - Л. Лагин - Старик Хоттабыч

бить или тому подобное. Смотрю: нет, ни на что не кидается, стоит смирно, бормочет.
Побормотав малость, уходит в своё купе.

Скажите, пожалуйста, думаю, как интересно! И приоткрываю чуть побольше
нашу дверь, чтобы удобнее было смотреть. Смотрю, смотрю – ничего особенного не
вижу.

И вдруг слышу, кто-то по коридору босыми ногами шаркает. Только не впереди,
а позади меня. Тогда я понимаю, что кто-то с тамбура прошёл в вагон, и опять-таки
страшно удивляюсь, потому что тамбур-то у меня во время движения всегда запертый.

Посмотрел я назад и… Вижу… идут с площадки четыре молодца, здоровые, как
быки. Плечи во! Ручищи во! Губы красные, толстые. Глаза как тарелки. И что самое
главное, эти граждане – чёрные-пречёрные, вылитые негры и притом совершенно го-
лые. Только и есть на них одежонки, что тряпочки на бёдрах. Между прочим, босые.

Я ещё не очень удивляюсь. Предполагаю, это какая-нибудь африканская делега-
ция, и они спросонок перепутали – потому, наверное, и голые.

Вылезаю из нашего купе и обращаюсь к ним:

– Граждане! Вы, вероятно, вагоны перепутали. Это, граждане, международный,
и у нас тут все купе заняты.

А они хором:

– Молчи, неверный! Мы знаем, куда мы идём. Нам как раз сюда и нужно, куда
мы идём.

Тогда я им говорю:

– Извиняюсь, в таком случае, граждане, попрошу ваши билетики.

Они мне опять хором:

– Не морочь нам головы, чужеземец, ибо мы спешим к нашему повелителю и
господину.

Я говорю:

– Меня буквально поражает, что вы меня называете чужеземцем. Я советский
гражданин. Это раз. А во-вторых, у нас господ давно нет. Когда-то, верно, были, а те-
перь, извиняюсь, все вышли. Это, говорю, два.

Их старший говорит:

– И мы тоже очень поражаемся, как наш господин не поразил тебя насмерть за
твои дерзкие слова.

Я отвечаю: