Page 88 - Л. Лагин - Старик Хоттабыч

Теперь ты понимаешь, Кузьма Егорыч, почему я тебя разбудил? Что? Пахнет
вином? Да ну тебя, Кузьма Егорыч, ведь я даже рюмочки со вчерашнего дня не выпил!
Что говоришь: рюмочки не выпил, а стаканчика два небось принял? Ай-яй-яй, Кузьма
Егорыч, уморил! Давай-ка споём песню… Что? Нельзя петь, пассажиров разбудим?
Ладно, ладно, лягу спать. Я, брат Кузьма Егорыч, человек смирный. Лечь спать? По-
жалуйста, с удовольствием лягу. Спокойной ночи, Кузьма Егорыч.

За час до прибытия поезда в Одессу проводник пришёл в седьмое купе убирать
постели. Хоттабыч его угостил яблоками.

– В Москве, наверное, покупали, в гастрономе? – с уважением спросил провод-
ник и спрятал яблоки в карман для своего сынишки. – Редкая в это время года вещь –
яблоки, – продолжал он вежливо. – Большое вам мерси, гражданин.

Было очевидно, что он ничегошеньки не помнил о том, что произошло в его ва-
гоне на перегоне Нара – Малый Ярославец.

Когда он покинул купе, Серёжа восхищённо крякнул:

– А молодец всё-таки Волька!

– Зачем это слово «всё-таки», – отозвался Хоттабыч. – Это слово бесспорно из-
лишне. Волька ибн Алёша явный молодец, и внесённое им тогда предложение достой-
но всяческих похвал.

Так как читателям нашей повести, возможно, не совсем понятен смысл приве-
дённой только что беседы, спешим разъяснить.

В ту памятную ночь, когда разъярённый и сбитый с толку проводник покинул
седьмое купе, Волька, опасаясь, как бы тот не разболтал о происшедшем, обратился к
Хоттабычу с вопросом:

– Можешь ли ты сделать так, чтобы этот человек вдруг стал пьяным?

– Это сущий пустяк для меня, о Волька.

– Так сделай это, и как можно скорее. Он тогда завалится спать, а утром
проснётся и ничего не будет помнить.

– Превосходно, о умница из умниц! – согласился Хоттабыч и махнул рукой.

Это произошло как раз в тот момент, когда потрясённый проводник в последний
раз дыхнул в лицо своему сменщику Кузьме Егорычу.

XXXVIII. Неизвестный парусник

На прогулочной палубе теплохода «Крым», совершавшего очередной рейс из
Одессы в Батуми, стояли, опершись на перила и лениво беседуя, несколько пассажи-
ров. Чёрное море в этот поздний час полностью оправдывало своё название – его вода