Page 80 - Настоящие сказки

все тридцать лет их донимали люди, которые обязательно хотели переселить сестер в еще
худшие квартиры или вообще в другой город, чтобы самим жить именно в этой удобной
квартире с балконом и лифтом. Эти люди постоянно пытались навещать бабушек, особенно
когда пронюхали, что Ритины дела плохи. Разумеется, эти люди предлагали бабушкам
деньги, и очень большие. Бабушки же привыкли к своему новому жилью и к двум милым
чистым комнаткам окнами в садик, к балкону, на котором они гуляли, то есть дышали
воздухом, когда нормальным человеческим путем уйти из дома было уже нельзя. Тогда-то
старушки придумали еще и корзиночную почту. Та, что дома, спускает из окна корзинку на
веревке, а та, что внизу, кладет туда покупки. Это на случай, чтобы соседские дети не
обобрали по дороге к лифту, в лифте или же на выходе из лифта. Идти пешком вообще не
представляло тогда смысла, да и последние десять лет не по силам. Шутка ли, шесть этажей,
да еще соседские деточки, не голодные, но любопытные.

Кроме того, вставал вопрос об одежде. Невообразимо было ходить в том, в чем ходили
последнее время Рита и Лиза, в этих аккуратно залатанных, но уже редких, как решето,
юбках. Причем Рита и Лиза надевали их по нескольку, одну на другую, для тепла и прочности.
Кофты-то были свои и своей вязки, шерстяные. Рита даже умудрилась построить зимнее
пальто: перед вязаный, спинка суконная, воротник тоже вязаный, а рукава суконные, но
манжеты опять-таки вязаные. Сестры считали это их общее зимнее пальто последним криком
моды. Они видели, каким завистливым взглядом провожают их старушки из очередей и со
скамеек. Сестры носили это пальто по очереди, по праздничным дням. А дети давились от
смеха, глядя на старушек. Дети просто плакали от смеха.

Бабушкам приходилось тяжело, но это было ничто по сравнению с тем, что ожидало их, двух
теперь маленьких девочек.

Рита с Лизой беседовали всю ночь, пустив в кухне для шума воду из крана.

Раньше, когда они были детьми, они ссорились, играли, сплетничали. Рита воспитывала
Лизу. Лиза сопротивлялась. Кругом были взрослые, которые не разрешали поздно приходить,
болтаться с кем попало и приносить плохие отметки. Времена были суровые, голодные.
Однако папа и мама, хоть и голодные, но тоже были суровые. Папа и мама держались всегда
вместе, потому что были времена, когда судьба их разлучала, и поэтому они молча и крепко
держались друг за друга и вели как будто бы все время безмолвный разговор, прерывая его
затем, чтобы сказать что-нибудь девочкам. Папа с мамой и умерли с разницей в день, словно
спелись. Они хотели умереть вместе, но не получилось. Мама умерла через сутки, полежала,
полежала и не проснулась. На похоронах люди говорили, что старикам повезло, что такое
бывает только в сказках: жили счастливо и умерли в один день. А все равно не в один же
момент умерли эти счастливые якобы люди. Кто-то успел увидеть и понять, что остается
один, и кто-то плакал.

Девочки совещались до утра.

Они сказали друг другу, что все хорошо, все прекрасно. Они молоды, они еще совсем
маленькие, они умные, они не дадут себя в обиду, они будут закаляться и заниматься
гимнастикой и борьбой. Мало ли школьных кружков. Одна будет шить и зарабатывать на
жизнь, раньше ведь шила. Надо будет сходить по помойкам, некоторые выкидывают старые
швейные машинки. Другая научится выращивать на балконе цветы. Земли кругом полно, и
ящики пригодятся, а семена можно собрать по паркам. Надо только научиться лазить по
канату, и тогда проблема соседей отпадет сама собой. Много планов составили две живые
девочки. Один раз они даже поссорились, поругались и поцарапались, но дети есть дети — в
конце концов они помирились и договорились насчет получения пенсии и почтальонши, что
Рита ляжет в постель под гору одеял и замотается шарфом до неузнаваемости, а
подписываться будет рукой в перчатке. А Лиза будет при ней дежурной девочкой из
школьного клуба милосердия. А в другой раз будет все наоборот.

Page 80/177