Page 95 - Настоящие сказки

данное произведение песочком и землей, потом еще трудолюбиво приносили в ведерках
воду из ближней лужи и поливали образовавшийся огород, а другие с удовольствием
шаркали сандаликами в этом болоте. Художник не возражал, он понимал, что они тоже
создают свою картину из грязи, полотно, натоптанное ногами, насыпанное руками. Возражали
бабушки, которые прибегали со скамеек, уводили внуков и кричали насчет промокших ног,
простуды и попачканных колготок.

Дети исчезали, а рисовальщик оставался со своей грязью на асфальте и думал, что такая
картина из земли, воды и маленьких следов тоже достойна оказаться в каком-нибудь музее,
неизвестно только в каком: в музее почв или в музее современного авангарда.

Так было и сегодня. Дети нарисовали собакам очки и рога, цветок мака щедро полили, так что
он растаял, на рояле принялись играть ногами и быстро его затоптали, на изображение
девушки тоже покусились, а денег не дал никто.

Однако в тот же момент судьба улыбнулась художнику: к нему подошел мужчина в кожаной
куртке и с очень грязными руками — особенно выделялись его белые ногти. Этот мужчина
жевал жвачку и плюнулся ею довольно-таки метко: прямо на изображение рогатой, в очках и с
бородой девушки у ног художника.

Этот мужчина сказал:

— Дашь переночевать? Заплачу тебе, много дам.

— Деньги вперед, — возразил оголодавший художник, подумав, что нынче суббота, дворник
завтра не придет, а на одну ночку можно и потесниться.

Мужчина дал ему комок мелких денег и потребовал, чтобы его немедленно отвели ночевать.

Придя к каморке под лестницей, мужчина взял у художника ключ, а затем скрылся за дверью,
шлепнулся на пол и затих. Подождавши, хозяин каморки услышал призывный свист, затем
хрип удушья и тут же тоскливый стон. Хозяин каморки испугался, что его квартирант
задохнулся без свежего воздуха и умирает, и попытался открыть дверцу, но это ему не
удалось, постоялец лежал как раз на пороге, занимая туловищем все пространство. Впору
было выламывать дверь, но тут свист, хрип и стон повторились, и не раз (фью-хрры-ууии и т.
д.), и стало понятно, что человек уснул.

Деликатно удалившись, владелец комка мелких денег пошел сразу же в булочную и там
купил себе дешевого хлеба полкило и одну легкомысленную булочку. Денег хватило еще и на
бутылку дрянной сладкой воды, а затем художник с битком набитым животом стал гулять и
прогулял целый день, наслаждаясь жизнью, а вечером вернулся к себе домой под лестницу
спать, но ему не открыли: за его дверцей громко ругались на непонятном языке и даже не
заметили, что хозяин стучится.

К ночи дверь отворилась, но только для того, чтобы впустить тетю с двумя огромными
полосатыми сумками. Художник было сунулся следом за сумками, но его вытолкнули руками
и ногами. По первому впечатлению, в каморке под лестницей находилось человек пять, они
лежали на тюках и узлах, наваленных до самого потолка, и как-то умещались.

Ужасно расстроенный, несчастный хозяин лег, дрожа, под свою дверь и всю ночь слышал, как
двое храпят, а остальные ругаются, и еще плакал откуда-то взявшийся младенец: может,
только родился.

Утром в каморку въехали еще три тетки с узлами, они скрылись за дверью, переступив через
лежащего снаружи хозяина каморки, и тут же по подъезду поплыли запахи хлеба с чесночной
колбасой. Художник постучал насчет денег, в ответ на что дверь приоткрылась и показался

Page 95/177