Page 11 - Три толстяка

Называли эту площадь Площадью Звезды по следующей причине. Она была окружена
огромными, одинаковой высоты и формы домами и покрыта стеклянным куполом, что делало
её похожей на колоссальный цирк. В середине купола, на страшной высоте, горел самый
большой в мире фонарь. Это был удивительной величины шар. Охваченный поперёк
железным кольцом, висящий на мощных тросах, он напоминал планету Сатурн. Свет его был
так прекрасен и так не похож на какой бы то ни было земной свет, что люди дали этому
фонарю чудесное имя — Звезда. Так стали называть и всю площадь.

Ни на площади, ни в домах, ни на улицах поблизости не требовалось больше никакого света.
Звезда освещала все закоулки, все уголки и чуланчики во всех домах, окружавших площадь
каменным кольцом. Здесь люди обходились без ламп и свечей.

Возница смотрел поверх карет, экипажей и кучерских цилиндров, похожих на головки
аптекарских пузырьков.

– Что вы видите?.. Что там происходит? — волновался доктор, выглядывая из-за спины
кучера. Маленький доктор ничего не мог увидеть, тем более что был близорук.

Возница передавал всё, что видел. И вот что он видел.

На площади было большое волнение. По огромному круглому пространству бегали люди.
Казалось, что круг площади вращается, как карусель. Люди перекатывались с одного места
на другое, чтобы лучше увидеть то, что делалось наверху.

Чудовищный фонарь, пылавший на высоте, ослеплял глаза, как солнце. Люди задирали
головы кверху и прикрывали глаза ладонями.

– Вот он! Вот он! — раздавались крики.

– Вот, смотрите! Там!

– Где? Где?

– Выше!

– Тибул! Тибул!

Сотни указательных пальцев вытянулись влево. Там стоял обыкновенный дом. Но в шести
этажах были растворены все окна. Из каждого окна торчали головы. Они были разные по
виду: некоторые в ночных колпаках с кисточками; другие в розовых чепцах, с буклями
керосинного цвета; третьи в косынках; наверху, где жила бедная молодёжь — поэты,
художники, актрисы, — выглядывали весёлые безусые лица, в облаках табачного дыма, и
головки женщин, окружённые таким сиянием золотых волос, что казалось, будто на плечах у
них крылья. Этот дом с растворенными решетчатыми окошками, из которых по-птичьему
высовывались разноцветные головы, походил на большую клетку, наполненную щеглами.
Обладатели голов старались увидеть нечто очень значительное, что происходило на крыше.
Это было так же невозможно, как увидеть собственные уши без зеркала. Таким зеркалом для
этих людей, хотевших увидеть собственную крышу из собственного дома, была толпа,
бесновавшаяся на площади. Она видела всё, кричала, размахивала руками: одни выражали
восторг, другие — негодование.

Там по крыше двигалась маленькая фигурка. Она медленно, осторожно и уверенно
спускалась по наклону треугольной верхушки дома. Железо гремело под её ногами.

Она размахивала плащом, ловя равновесие, подобно тому как канатоходец в цирке находит
равновесие при помощи жёлтого китайского зонта.

Page 11/93