Page 5 - Заколдованное место

Потихоньку побежал он, поднявши заступ вверх, как будто бы хотел им попотчевать кабана,
затесавшегося на баштан, и остановился перед могилкою. Свечка погасла; на могиле лежал
камень, заросший травою. «Этот камень нужно поднять!» — подумал дед и начал обкапывать
его со всех сторон. Велик проклятый камень! вот, однако ж, упершись крепко ногами в землю,
пихнул он его с могилы. «Гу!» — пошло по долине. «Туда тебе и дорога! Теперь живее пойдет
дело».

Тут дед остановился, достал рожок, насыпал на кулак табаку и готовился было поднести к
носу, как вдруг над головою его «чихи!» — чихнули что-то так, что покачнулись деревья и
деду забрызгало все лицо.

— Отворотился хоть бы в сторону, когда хочешь чихнуть! — проговорил дед, протирая глаза.
Осмотрелся — никого нет. — Нет, не любит, видно, черт табаку! — продолжал он, кладя
рожок в пазуху и принимаясь за заступ. — Дурень же он, а такого табаку ни деду, ни отцу его
не доводилось нюхать!

Стал копать — земля мягкая, заступ так и уходит. Вот что-то звукнуло. Выкидавши землю,
увидел он котел.

— А, голубчик, вот где ты! — вскрикнул дед, подсовывая под него заступ.

— А, голубчик, вот где ты! — запищал птичий нос, клюнувши котел.

Посторонился дед и выпустил заступ.

— А, голубчик, вот где ты! — заблеяла баранья голова с верхушки дерева.

— А, голубчик, вот где ты! — заревел медведь, высунувши из-за дерева свое рыло.

Дрожь проняла деда.

— Да тут страшно слово сказать! — проворчал он про себя.

— Тут страшно слово сказать! — пискнул птичий нос.

— Страшно слово сказать! — заблеяла баранья голова.

— Слово сказать! — ревнул медведь.

— Гм… — сказал дед и сам перепугался.

— Гм! — пропищал нос.

— Гм! — проблеял баран.

— Гум! — заревел медведь.

Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под
ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться
на него! И чудится деду, что из-за нее мигает какая-то харя: у! у! нос — как мех в кузнице;
ноздри — хоть по ведру воды влей в каждую! губы, ей-богу, как две колоды! красные очи
выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит!

— Черт с тобою! — сказал дед, бросив котел. — На тебе и клад твой! Экая мерзостная рожа!
— и уже ударился было бежать, да огляделся и стал, увидевши, что все было по-прежнему.
— Это только пугает нечистая сила!

Принялся снова за котел — нет, тяжел! Что делать? Тут же не оставить! Вот, собравши все

Page 5/6