Page 367 - Рассказы. Повести. Пьесы

Аркадина (Тригорину). Сядьте возле меня. Лет десять — пятнадцать назад здесь, на
озере, музыка и пение слышались непрерывно почти каждую ночь. Тут на берегу шесть
помещичьих усадеб. Помню, смех, шум, стрельба, и всё романы, романы… Jeune
premier’ом 51 и кумиром всех этих шести усадеб был тогда вот, рекомендую (кивает на
Дорна), доктор Евгений Сергеич. И теперь он очарователен, но тогда был неотразим.
Однако меня начинает мучить совесть. За что я обидела моего бедного мальчика? Я
непокойна. (Громко.) Костя! Сын! Костя!
Маша. Я пойду поищу его.
Аркадина. Пожалуйста, милая.
Маша (идет влево). Ау! Константин Гаврилович!.. Ау! (Уходит.)
Нина (выходя из-за эстрады). Очевидно, продолжения не будет, мне можно выйти.
Здравствуйте! (Целуется с Аркадиной и Полиной Андреевной.)
Сорин. Браво! браво!
Аркадина. Браво! браво! Мы любовались. С такою наружностью, с таким чудным
голосом нельзя, грешно сидеть в деревне. У вас должен быть талант. Слышите? Вы обязаны
поступить на сцену!
Нина. О, это моя мечта! (Вздохнув.) Но она никогда не осуществится.
Аркадина. Кто знает? Вот позвольте вам представить: Тригорин, Борис Алексеевич.
Нина. Ах, я так рада… (Сконфузившись.) Я всегда вас читаю…
Аркадина (усаживая ее возле). Не конфузьтесь, милая. Он знаменитость, но у него
простая душа. Видите, он сам сконфузился.
Дорн. Полагаю, теперь можно поднять занавес, а то жутко.
Шамраев (громко). Яков, подними-ка, братец, занавес!

Занавес поднимается.

Нина (Тригорину). Не правда ли, странная пьеса?
Тригорин. Я ничего не понял. Впрочем, смотрел я с удовольствием. Вы так искренно
играли. И декорация была прекрасная.

Пауза.

Должно быть, в этом озере много рыбы.
Нина. Да.
Тригорин. Я люблю удить рыбу. Для меня нет больше наслаждения, как сидеть под
вечер на берегу и смотреть на поплавок.
Нина. Но, я думаю, кто испытал наслаждение творчества, для того уже все другие
наслаждения не существуют.
Аркадина (смеясь). Не говорите так. Когда ему говорят хорошие слова, то он
проваливается.
Шамраев. Помню, в Москве в оперном театре однажды знаменитый Сильва взял
нижнее до. А в это время, как нарочно, сидел на галерее бас из наших синодальных певчих, и
вдруг, можете себе представить наше крайнее изумление, мы слышим с галереи: «Браво,
Сильва!» — целою октавой ниже… Вот этак (низким баском): «Браво, Сильва…» Театр так
и замер.

Пауза.

51 Первым любовником (фр.) — театральное амплуа.