Page 400 - Рассказы. Повести. Пьесы

Ирина. Посмотрите, какую рамочку для портрета подарил мне сегодня Андрей!
(Показывает рамочку.) Это он сам сделал.
Вершинин (глядя на рамочку и не зная, что сказать). Да… вещь…
Ирина. И вот ту рамочку, что над пианино, он тоже сделал.

Андрей машет рукой и отходит.

Ольга. Он у нас и ученый, и на скрипке играет, и выпиливает разные штучки —
одним словом, мастер на все руки. Андрей, не уходи! У него манера — всегда уходить. Поди
сюда!

Маша и Ирина берут его под руки и со смехом ведут назад.

Маша. Иди, иди!
Андрей. Оставьте, пожалуйста.
Маша. Какой смешной! Александра Игнатьевича называли когда-то влюбленным
майором, и он нисколько не сердился.
Вершинин. Нисколько!
Маша. А я хочу тебя назвать: влюбленный скрипач!
Ирина. Или влюбленный профессор!..
Ольга. Он влюблен! Андрюша влюблен!
Ирина (аплодируя). Браво, браво! Бис! Андрюшка влюблен!
Чебутыкин (подходит сзади к Андрею и берет его обеими руками за талию). Для
любви одной природа нас на свет произвела! (Хохочет; он все время с газетой.)
Андрей. Ну, довольно, довольно… (Утирает лицо.) Я всю ночь не спал и теперь
немножко не в себе, как говорится. До четырех часов читал, потом лег, но ничего не вышло.
Думал о том, о сем, а тут ранний рассвет, солнце так и лезет в спальню. Хочу за лето, пока
буду здесь, перевести одну книжку с английского.
Вершинин. А вы читаете по-английски?
Андрей. Да. Отец, царство ему небесное, угнетал нас воспитанием. Это смешно и
глупо, но в этом все-таки надо сознаться, после его смерти я стал полнеть и вот располнел в
один год, точно мое тело освободилось от гнета. Благодаря отцу я и сестры знаем
французский, немецкий и английский языки, а Ирина знает еще по-итальянски. Но чего это
стоило!
Маша. В этом городе знать три языка ненужная роскошь. Даже и не роскошь, а
какой-то ненужный придаток, вроде шестого пальца. Мы знаем много лишнего.
Вершинин. Вот те на! (Смеется.) Знаете много лишнего! Мне кажется, нет и не
может быть такого скучного и унылого города, в котором был бы не нужен умный,
образованный человек. Допустим, что среди ста тысяч населения этого города, конечно,
отсталого и грубого, таких, как вы, только три. Само собою разумеется, вам не победить
окружающей вас темной массы; в течение нашей жизни мало-помалу вы должны будете
уступить и затеряться в стотысячной толпе, вас заглушит жизнь, но все же вы не исчезнете,
не останетесь без влияния; таких, как вы, после вас явится уже, быть может, шесть, потом
двенадцать и так далее, пока наконец такие, как вы, не станут большинством. Через двести,
триста лет жизнь на земле будет невообразимо прекрасной, изумительной. Человеку нужна
такая жизнь, и если ее нет пока, то он должен предчувствовать ее, ждать, мечтать, готовиться
к ней, он должен для этого видеть и знать больше, чем видели и знали его дед и отец.
(Смеется.) А вы жалуетесь, что знаете много лишнего.
Маша (снимает шляпу). Я остаюсь завтракать.
Ирина (со вздохом). Право, все это следовало бы записать…

Андрея нет, он незаметно ушел.