Page 408 - Рассказы. Повести. Пьесы

Вершинин. Я люблю, люблю, люблю… Люблю ваши глаза, ваши движения, которые
мне снятся… Великолепная, чудная женщина!
Маша (тихо смеясь). Когда вы говорите со мной так, то я почему-то смеюсь, хотя
мне страшно. Не повторяйте, прошу вас… (Вполголоса.) А впрочем, говорите, мне все
равно… (Закрывает лицо руками.) Мне все равно. Сюда идут, говорите о чем-нибудь
другом…

Ирина и Тузенбах входят через залу.

Тузенбах. У меня тройная фамилия. Меня зовут барон Тузенбах-Кроне-Альтшауер, но
я русский, православный, как вы. Немецкого у меня осталось мало, разве только
терпеливость, упрямство, с каким я надоедаю вам. Я провожаю вас каждый вечер.
Ирина. Как я устала!
Тузенбах. И каждый день буду приходить на телеграф и провожать вас домой, буду
десять — двадцать лет, пока вы не прогоните… (Увидев Машу и Вершинина, радостно.)
Это вы? Здравствуйте.
Ирина. Вот я и дома наконец. (Маше.) Сейчас приходит одна дама, телеграфирует
своему брату в Саратов, что у ней сегодня сын умер, и никак не может вспомнить адреса. Так
и послала без адреса, просто в Саратов. Плачет. И я ей нагрубила ни с того ни с сего. «Мне,
говорю, некогда». Так глупо вышло. Сегодня у нас ряженые?
Маша. Да.
Ирина (садится в кресло). Отдохнуть. Устала.
Тузенбах (с улыбкой). Когда вы приходите с должности, то кажетесь такой
молоденькой, несчастненькой…

Пауза.

Ирина. Устала. Нет, не люблю я телеграфа, не люблю.
Маша. Ты похудела… (Насвистывает.) И помолодела, и на мальчишку стала
похожа лицом.
Тузенбах. Это от прически.
Ирина. Надо поискать другую должность, а эта не по мне. Чего я так хотела, о чем
мечтала, того-то в ней именно и нет. Труд без поэзии, без мыслей…

Стук в пол.

Докторстучит. (Тузенбаху.) Милый, постучите… Я не могу… устала…

Тузенбах стучит в пол.

Сейчас придет. Надо бы принять какие-нибудь меры. Вчера доктор и наш Андрей были
в клубе и опять проигрались. Говорят, Андрей двести рублей проиграл.
Маша (равнодушно). Что ж теперь делать!
Ирина. Две недели назад проиграл, в декабре проиграл. Скорее бы все проиграл, быть
может, уехали бы из этого города. Господи боже мой, мне Москва снится каждую ночь, я
совсем как помешанная. (Смеется.) Мы переезжаем туда в июне, а до июня осталось еще…
февраль, март, апрель, май… почти полгода!
Маша. Надо только, чтобы Наташа не узнала как-нибудь о проигрыше.
Ирина. Ей, я думаю, все равно.

Чебутыкин , только что вставший с постели, — он отдыхал после обеда, — входит в
залу и причесывает бороду, потом садится за стол и вынимает из кармана газету.