Page 13 - Недоросль

ДЕЙСТВИЕ TРЕTЬE

ЯВЛЕНИЕ I
Стародум и Правдин.

Правдин. Лишь только из-за стола встали, и я, подошед к окну, увидел вашу карету,
то, не сказав никому, выбежал к вам навстречу обнять вас от всего сердца. Мое к вам
душевное почтение…
Стародум. Оно мне драгоценно. Поверь мне.
Правдин. Ваша ко мне дружба тем лестнее, что вы не можете иметь ее к другим,
кроме таких…
Стародум. Каков ты. Я говорю без чинов. Начинаются чины – перестает искренность.
Правдин. Пиши обхождение…
Стародум. Ему многие смеются. Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал меня
по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому.
Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько,
чтоб всякий считал себя за многих. Зато нынче многие не стоят одного. Отец мой у двора
Петра Великого…
Правдин. А я слышал, что он в военной службе…
Стародум. В тогдашнем веке придворные были воины, да воины не были
придворные. Воспитание дано мне было отцом моим по тому веку наилучшее. В то время к
научению мало было способов, да и не умели еще чужим умом набивать пустую голову.
Правдин. Тогдашнее воспитание действительно состояло в нескольких правилах…
Стародум. В одном. Отец мой непрестанно мне твердил одно и то же: имей сердце,
имей душу, и будешь человек во всякое время. На все прочее мода: на умы мода, на знании
мода, как ни пряжки, на пуговицы.
Правдин. Вы говорите истину. Прямое достоинство о человеке есть душа…
Стародум. Без нее просвещеннейшая умница – жалкая тварь. (С чувством.) Невежда
без души – зверь. Самый мелкий подвиг ведет его во всякое преступление. Между тем, что
он делает, и тем, для чего он делает, никаких весков у него нет. От таких-то животных
пришел я свободить…
Правдин. Вашу племянницу. Я это знаю. Она здесь. Пойдем…
Стародум. Постой. Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок
здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило: в первом движении
ничего не начинать.
Правдин. Редкие правило ваше наблюдать умеют.
Стародум. Опыты жизни моей меня к тому приучили. О, если б я ранее умел владеть
собою, я имел бы удовольствие служить долее отечеству.
Правдин. Каким же образом? Происшествии с человеком ваших качеств никому
равнодушны быть не могут. Вы меня крайне одолжите, если расскажете…
Стародум. Я ни от кого их не таю для того, чтоб другие в подобном положении
нашлись меня умнее. Вошед в военную службу, познакомился я с молодым графом, которого
имени я и вспомнить не хочу. Он был по службе меня моложе, сын случайного отца,
воспитан в большом свете и имел особливый случай научиться тому, что в наше воспитание
еще и не входило. Я все силы употребил снискать его дружбу, чтоб всегдашним с ним
обхождением наградить недостатки моего воспитания. В самое то время, когда взаимная
наша дружба утверждалась, услышали мы нечаянно, что объявлена война. Я бросился
обнимать его с радостию. «Любезный граф! вот случай нам отличить себя. Пойдем тотчас в
армию и сделаемся достойными звания дворянина, которое нам дала порода». Вдруг мой
граф сильно наморщился и, обняв меня, сухо: «Счастливый тебе путь, – сказал мне, – а я
ласкаюсь, что батюшка не захочет со мною расстаться». Ни с чем нельзя сравнить презрения,