Page 76 - Приключения Кроша
P. 76

Я сказал:
                     — Вспомни, Вадим, ведь вы были товарищи.
                     — А он поступил как товарищ?! — закричал Вадим. — Хотел все свалить на меня!
                     Вадим был добрый парень. Но сейчас он из себя выходил, вспоминая, как подло вел себя
               Игорь  в  истории  с  запчастями.  Вадим  часто  и  незаслуженно  бывал  у  нас  в  классе  козлом
               отпущения. И, вспоминая теперь о несправедливостях, выпадавших на его долю, кипел от
               негодования.
                     Я заметил:
                     — Надо быть выше!
                     — Выше чего?
                     — Выше собственной обиды!
                     Шмаков Петр проворчал:
                     — Скажем  Игорю,  а  они  заметут  следы.  Останемся  в  дураках.  Надо  сообщить  куда
               следует.
                     Я решительно сказал:
                     — За глаза? Ни за что!
                     Так мы тогда ни до чего не договорились. То есть мы договорились о том, что ничего не
               будем делать, пока не договоримся окончательно. И будем хранить тайну.

                                                              27

                     Я  не  люблю  тайн.  Другие  ребята  любят,  а  я  не  люблю.  Даже  не  люблю  книг  с
               таинственным  сюжетом:  все  равно  в  конце  все  раскрывается.  И  обычно  сразу  смотрю  в
               последние страницы. Читать после этого становится неинтересно.
                     Книги еще туда-сюда. А вот таскать в себе всякие тайны — терпеть не могу. Это придает
               человеку оттенок скрытности, неискренности. Например, я иду с Майкой по улице, мы с ней
               откровенно обо всем разговариваем, и вместе с тем я от нее что-то скрываю. Неудобно и не
               приятно. Тем более, что Майка комсорг. Скрывать от нее такое дело вообще неправильно.
                     Когда я иду с Майкой по улице, улица другая, не такая, как обычно. Может быть, оттого,
               что  мы  с  Майкой  ходим  по  улице  только  в  хорошую  погоду,  а  в  плохую  сидим  дома.
               Возможно, потому, что все смотрят на Майку, какая она красивая, а заодно смотрят на меня…
               Мы оказываемся в центре внимания, и я чувствую свою особенную ответственность: на улице
               хватает  и  нахалов  и  грубиянов,  которым  ничего  не  стоит  толкнуть  человека  и  даже  не
               извиниться… Не знаю… Факт остается фактом. Когда я иду с Майкой, улица солнечнее, люди
               приветливее, все как-то веселее и смешнее. Тем более, что на улице мы играем в одну игру:
               разбираем  всякие  нелепые  названия.  Например,  магазин:  «Культтовары».  Что  это  значит?
               Культурные товары? Выходит, в других магазинах товары некультурные? И могут ли товары,
               сами по себе, быть культурными или некультурными?.. Или вот еще: «Инпошив». Я всегда
               думал, что приставка «ин» от слова «инвалид» — артель инвалидов шьет платья. Оказывается,
               ничего подобного. Приставка «ин» от слова «индивидуальный». Довольно нелепо.
                     Мы шли к Наталье Павловне, нас послал к ней главный инженер. Практика кончалась, и
               он просил ее зайти на автобазу  «обсудить вопросы». Какие вопросы, он не сказал.  Майка
               вызвалась передать его просьбу Наталье Павловне. Я вызвался проводить Майку.
                     Наталья Павловна жила в конце нашей улицы, а наша улица одна из самых длинных в
               Москве, а может быть, и самая длинная. Специальный автобус ходит по ней из конца в конец,
               от станции метро до новой заставы.
                     Как  и  мы,  Наталья  Павловна  жила  в  новом  доме.  Но  мы  переехали  сюда  из  разных
               районов Москвы, а Наталья Павловна жила здесь и раньше, в деревне, которая была на этом
               месте.
                     И преподавала в школе, вместо которой теперь построена наша школа.
                     Майке все это казалось очень значительным. То есть то, что нет больше деревни, где
               жила Наталья Павловна, нет ее дома, нет ее школы, а сама Наталья Павловна есть, живет здесь
   71   72   73   74   75   76   77   78   79   80   81