Page 14 - Русские женщины

делать! Наш срок миновал Пришлось бы другим дожидаться... В карету меня подсадил
генерал, Счастливо желал оставаться...
Великую радость нашла я в платке: Цалуя его, увидала Я несколько слов на одном
уголке; Вот что я, дрожа, прочитала: ?Мой друг, ты свободна. Пойми - не пеняй! Душевно я
бодр и - желаю Жену мою видеть такой же. Прощай! Малютке поклон посылаю...?
Была в Петербурге большая родня У мужа; всJ знать - да какая! Я ездила к ним,
волновалась три дня, Сергея спасти умоляя. Отец говорил: "Что ты мучишься, дочь" Я всJ
испытал - бесполезно!? И правда: они уж пытались помочь, Моля императора слезно, Но
просьбы до сердца его не дошли... Я с мужем еще повидалась, И время приспело: его
увезли!.. Как только одна я осталась, Я тотчас послышала в сердце моем, Что надо и мне
торопиться, Мне душен казался родительский дом, И стала я к мужу проситься.
Теперь расскажу вам подробно, друзья, Мою роковую победу. Вся дружно и грозно
восстала семья, Когда я сказала: "Я еду!" Не знаю, как мне удалось устоять, Чего натерпелась
я... Боже!.. Была из-под Киева вызвана мать, И братья приехали тоже: Отец "образумить"
меня приказал. Они убеждали, просили, Но волю мою сам господь подкреплял, Их речи ее не
сломили! А много и горько поплакать пришлось... Когда собрались мы к обеду, Отец
мимоходом мне бросил вопрос: - На что ты решилась? - "Я еду!" Отец промолчал...
промолчала семья... Я вечером горько всплакнула, Качая ребенка, задумалась я... Вдруг
входит отец, - я вздрогнула... Ждала я грозы, но, печален и тих, Сказал он сердечно и кротко:
- За что обижаешь ты кровных родных? Что будет с несчастным сироткой? Что будет с
тобою, голубка моя? Там нужно не женскую силу! Напрасна великая жертва твоя, Найдешь
ты там только могилу! И ждал он ответа и взгляд мой ловил, Лаская меня и цалуя... - Я сам
виноват! Я тебя погубил! Воскликнул он вдруг, негодуя. Где был мой рассудок? Где были
глаза! Уж знала вся армия наша... И рвал он седые свои волоса: - Прости! не казни меня,
Маша! Останься!.. - И снова молил горячо... Бог знает, как я устояла! Припав головою к нему
на плечо, ?Поеду!? - я тихо сказала...
- Посмотрим!.. - И вдруг распрямился старик, Глаза его гневом сверкали: - Одно
повторяет твой глупый язык: ,,Поеду!" Сказать не пора ли, Куда и зачем" Ты подумай
сперва! Не знаешь сама, что болтаешь! Умеет ли думать твоя голова? Врагами ты, что ли,
считаешь И мать, и отца? Или глупы они... Что споришь ты с ними, как с ровней? Поглубже
ты в сердце свое загляни, Вперед посмотри хладнокровней, Подумай!.. Я завтра увижусь с
тобой...
Ушел он, грозящий и гневный, А я, чуть жива, пред иконой святой Упала - в истоме
душевной...
ГЛАВА III
- Подумай!.. - Я целую ночь не спала, Молилась и плакала много. Я божию матерь на
помощь звала, Совета просила у бога, Я думать училась: отец приказал Подумать... нелегкое
дело! Давно ли он думал за нас - и решал, И жизнь наша мирно летела?
Училась я много; на трех языках Читала. Заметна была я В парадных гостиных, на
светских балах, Искусно танцуя, играя; Могла говорить я почти обо всем, Я музыку знала, я
пела, Я даже отлично скакала верхом, Но думать совсем не умела.
Я только в последний, двадцатый мой год Узнала, что жизнь не игрушка. Да в детстве,
бывало, сердечко вздрогнет, Как грянет нечаянно пушка. Жилось хорошо и привольно; отец
Со мной не говаривал строго; Осьмнадцати лет я пошла под венец И тоже не думала много...
В последнее время моя голова Работала сильно, пылала; Меня неизвестность томила
сперва. Когда же беду я узнала, Бессменно стоял предо мною Сергей, Тюрьмою измученный,
бледный, И много неведомых прежде страстей Посеял в душе моей бедной.
Я всJ испытала, а больше всего Жестокое чувство бессилья. Я небо и сильных людей за
него Молила - напрасны усилья! И гнев мою душу больную палил, И я волновалась
нестройно, Рвалась, проклинала... но не было сил, Ни времени думать спокойно.
Теперь непременно я думать должна Отцу моему так угодно. Пусть воля моя
неизменно одна, Пусть всякая дума бесплодна, Я честно исполнить отцовский приказ