Page 188 - Два капитана

тила она грустно и совершенно как взрослая.— Маме
очень тяжело живется, а уж то, что у нее за плечами,—
нечего и говорить! А Николай Антоныч...
И Катя замолчала. Но потом она объяснила мне.
в чем тут дело. Это тоже было открытие, и, пожалуй, еще
более неожиданное, чем открытие Северной Земли капи­
таном Татариновым. Оказывается, Николай Антоныч уже
много лет влюблен в Марью Васильевну! Когда она была
в прошлом году больна, он несколько дней совершенно не
раздевался и нанял сестру, хотя это было совсем не нуж­
но. После болезни он сам отвез ее в Сочи и устроил в
гостиницу «Ривьера», хотя в санатории было бы гораздо
дешевле. «Просто сошел с ума»,— как сказала Нина Ка­
питоновна. Весной он ездил в Ленинград и привез Марье
Васильевне меховую жакетку с рукавами крылышками,
очень дорогую. Он никогда не ложится спать, если
Марьи Васильевны нет дома. Он уговорил ее бросить
университет, потому что ей было трудно служить и одно­
временно учиться. Но самая удивительная история про­
изошла этой зимой: вдруг Марья Васильевна сказала, что
она больше не хочет его вхдеть. И он исчез. Он ушел,
в чем был, и не является домой дней десять. Неизвестно,
где он жил,— наверно, в номерах. Тут уже вступилась
Нина Капитоновна. Она сказала, что это «какая-то инк­
визиция», и сама привела его домой. Но Марья Василь­
евна не разговаривала с ним еще целый месяц...
Представить себе, что Николай Антоныч сходит с ума
от любви,— это было просто невозможно! Николай Анто­
ныч, с его пухлыми пальцами, с золотым зубом, такой ста­
рый! Но, слушая Катю, я представил себе эти сложные
и мучительные отношения. Я представил себе, как про­
жила Марья Васильевна эти долгие годы. Ведь она была
красавица и в двадцать лет осталась одна. «Ни вдова, ни
мужняя жена!» Она заставляла себя жить воспоминания­
ми из уважения к памяти мужа! Я представил себе, как
Николай Антоныч годами ухаживал за ней, обходил ее,
вкрадчивый, настойчивый, терпеливый. Он сумел убедить
«е — и не только ее — в том, что он один понимал и лю­
бил ее мужа. Катя была права. Для Марьи Васильевны
$то письмо было бы страшным ударом. Уж не лучше ли
оставить его в Саниной комнате, на этажерке, между
«Царем-Колоколом» и «...Необыкновенно чудесными при­
ключениями донского казака в горах Кавказа»?
185