Page 215 - Два капитана

увидимся, и все будет хорошо. Но одна мысль, одна
мысль терзает меня...» «Одна мысль» — два раза, это не
я повторил, а так и было в письме: два раза.
Марья Васильевна снова кивнула.
— «Горько сознавать,— продолжал я с выражением,—
что все могло быть иначе. Неудачи преследовали нас, и
первая неудача — ошибка, за которую приходится распла­
чиваться ежечасно, ежеминутно,— та, что снаряжение
экспедиции я поручил Николаю».
Может быть, я напрасно сделал ударение на послед­
нем слове, потому что Марья Васильевна, которая была
очень бледна, побледнела еще больше. Уже не бледная,
а какая-то белая, она сидела перед нами и все курила,
курила... Потом она сказала совсем странные слова — и
вот тут я впервые подумал, что она немного сумасшед­
шая. Но я не придал этому значения, потому что мне
казалось, что и Кораблев был в этот вечер какой-то су­
масшедший. Уж он-то, он-то должен был понять, что с
ней происходит! Но он совсем потерял голову. Наверно,
ему уже мерещилось, что Марья Васильевна завтра вый­
дет за него замуж.
— После этого заседания Николай Антоныч забо­
лел,— сказала она, обращаясь к Кораблеву.— Я предло­
жила позвать доктора — не хочет. Я не говорила с ним
об этих письмах. Тем более, он такой расстроенный. Не
правда ли, пока не стоит?
Она была подавлена, поражена, но я все еще ничего
не понимал.
— Ах, вот как, не стоит! — возразил я.— Очень хо­
рошо. Тогда я сам это сделаю. Я пошлю ему копию.
Пусть почитает.
— Саня! — как будто очнувшись, закричал Кораблев.
— Нет, Иван Павлыч, я скажу,— продолжал я.— По­
тому что все это меня возмущает. Факт, что экспедиция
погибла из-за него. Это исторический факт. Его обвиня­
ют в страшном преступлении. И я считаю, если на то
пошло, что Марья Васильевна, как жена капитана Тата-
ринова, должна сама предъявить ему это обвинение.
Она была не жена, а вдова капитана Татаринова. Она
была жена Николая Антоныча и, стало быть, должна
была предъявить это обвинение своему мужу. Но и это
до меня не дошло.
— Саня! — снова заорал Кораблев.
212