Page 322 - Два капитана
P. 322
толстая и румяная, подошла и сказала, покраснев, что
меня ждет Иван Павлыч.
Он сидел в учительской, постаревший, немного согнув
шийся, с седой — уже седой! — головой. Вот на кого он
стал теперь похож — на Марка Твена! Конечно, он по
старел, но мне показалось, что он стал крепче с тех пор,
как мы виделись в последний раз. Усы, хотя тоже седо
ватые, стали еще пышнее и бодро торчали вверх, и над
свободным мягким воротником была видна здоровая,
красная шея.
— Иван Павлыч, дорогой, поздравляю вас! — сказал я.
И мы обнялись и долго целовали друг друга.— Поздравляю
вас,— говорил я между поцелуями,— и желаю, чтобы все
ваши ученики были так же благодарны вам, как я.
— Спасибо, Санечка!
И он еще раз крепко обнял меня. Он был очень
взволнован, и у него немного дрожали губы.
Через час он сидел на эстраде, в том самом зале, где
мы когда-то судили Евгения Онегина, а мы как почетные
гости сидели в президиуме по правую и левую руку от
юбиляра. Мы — это Валя, надевший для торжественного
дня ярко-зеленый галстук, инженер-строитель Таня Ве
личко, которая стала высокой, полной женщиной, так что
даже трудно было поверить, что это та самая тоненькая
принципиальная Таня, и еще несколько учеников Ивана
Павлыча, которые в наше время были младшими и кото
рых мы по-настоящему даже не считали за людей. Среди
этого поколения было много курсантов, и я с удовольст
вием узнал трех ребят из моего пионеротряда.
Потом пришел великолепный, снисходительный, в бе
лых гетрах, в очень толстом вязаном жилете, артист
Московского драматического театра Гришка Фабер. Вот
кто нисколько не переменился! С таким видом, как будто
все, что происходит в этом зале, относится только к
нему, он шикарно расцеловал юбиляра в обе щеки и сел,
заложив ногу на ногу. Он сразу занял очень много мес-
ta в президиуме, и стало казаться, что это его юбилей,
а вовсе не Кораблева. С туманным видом он посмотрел
На публику, потом вынул гребешок и причесался. Я на-
ЙИсал ему записку: «Гришка, подлец, здорово!» Он про
читал и, снисходительно улыбаясь, помахал мне рукой,
т Это был превосходный вечер, и он был так хорош
Потому, что все, кто выступал, говорили чистую правду.
319