Page 46 - И дольше века длится день

И думалось ему еще о том, что независимо от того, есть ли бог на свете или его вовсе
нет, однако вспоминает человек о нем большей частью, когда приспичит, хотя и негоже так
поступать. Оттого, наверное, и сказано — неверующий не вспомнит о боге, пока голова не
заболит. Так оно или не так, но молитвы все-таки знать надо.
Глядя на своих молодых попутчиков на тракторах, Буранный Едигей искренне
сокрушался и сожалел — никто из них не знал никаких молитв. Как же они будут хоронить
друг друга? Какими словами заключат они уход человека в небытие? «Прощай, товарищ,
будем помнить»? Или еще какую-нибудь ерунду?
Как-то раз довелось ему присутствовать на похоронах в областном городе. Диву дался
Буранный Едигей — на кладбище все равно что на собрании каком: перед покойником в
гробу выступали по бумагам ораторы и говорили все об одном и том же — кем он работал,
на каких должностях и как работал, кому служил и как служил, а потом сыграли музыку и
могилу завалили цветами. И ни один из них не удосужился сказать нечто о смерти, как
сказано то в молитвах, венчающих познания людей от века в той череде бытия и небытия,
как будто бы до этого никто не умирал на свете и после того как будто никто не должен был
умереть. Несчастные, они были бессмертны! Так и заявляли вопреки очевидному: «Он ушел
в бессмертие!»
Едигей хорошо знал местность. К тому же с высоты Буранного Каранара ему, седоку,
все было видно впереди на далекое расстояние. Он старался держать путь по сарозекам на
Ана-Бейит как можно прямее, допуская отклонения лишь с тем, чтобы тракторам удобнее
было миновать рытвины.
И все шло, как было задумано. Ни скоро, ни тихо, но они преодолели уже треть пути…
Буранный Каранар рысил неутомимым тротом, чутко улавливая повеления хозяина. За ним
следовал, тарахтя, трактор с прицепом, и за прицепом шел колесный экскаватор «Беларусь».
И, однако же, впереди их ждали непредвиденные обстоятельства, которые, как бы
невероятно то ни звучало, имели некую внутреннюю связь с делами, происходящими на
космодроме Сары-Озек…

Авианосец «Конвенция» находился в тот час на своем месте, в том же районе Тихого
океана, южнее Алеутов, на строго одинаковом по воздуху расстоянии от Владивостока и
Сан-Франциско.
Погода на океане не изменилась. В течение первой половины дня все так же
ослепительно сияло солнце над бесконечно мерцающим простором воды. Ничто на
горизонте не предвещало каких-либо атмосферных изменений.
На самом же авианосце все службы находились в напряжении — в полной рабочей
готовности, включая авиакрыло и группу внутренней безопасности, хотя никаких
конкретных причин для этого в реальном окружении не было. Причины были за пределами
космоса.
Поступившие на борт «Конвенции» через орбиту «Трамплин» сообщения от паритет-
космонавтов с планеты Лесная Грудь привели руководителей Обцспупра и членов
особоуполномоченпых комиссий в полное смятение. Замешательство было настолько
сильным, что обе стороны решили вначале провести раздельные совещания, чтобы обсудить
создавшееся положение, прежде всего исходя из собственных интересов и позиций, и лишь
затем только собраться для общих суждений.
Мир еще не знал о беспрецедентном в истории человечества открытии — о
существовании внеземной цивилизации на планете Лесная Грудь. Даже правительства
сторон, поставленные в известность в строго секретном порядке о самом происшествии, не
имели пока сведений о дальнейшем развитии событий. Ждали согласованную точку зрения
компетентных комиссий. На всей территории авианосца был установлен строгий режим —
никто, включая авиакрыло, не имел права покидать свое место. Никто ни под каким
предлогом не имел права покидать судно, и ни одно другое судно не могло приблизиться к
«Конвенции» в радиусе пятидесяти километров. Самолеты, пролетавшие в этом районе,