Page 80 - Борис Годунов

преступлении царя Бориса: ведь по религиозным представлениям православных, взрослый
человек делается святым за свои великие заслуги перед богом, а младенец только в том случае,
если он был невинно замучен...
При напечатании «Бориса Годунова» Пушкин изъял из трагедии две сцены,
находившиеся в рукописи: «Ограда монастырская» и «Замок воеводы Мнишка в Самборе.
Уборная Марины» (см. «Из ранних редакций»). В первой из них Пушкину хотелось показать,
что на путь рискованной политической интриги юного, пылкого и томящегося в монастыре
Григория натолкнул какой-то более опытный в житейском отношении «монах», «злой
чернец». Во второй — раскрывались некоторые черты холодной авантюристки, красавицы
Марины. Исключение этих сцен (не очень нужных в развитии трагедии) нисколько не
повредило художественному и идейному содержанию пьесы, тем более что наличие их
нарушало бы единство принятого Пушкиным для его трагедии стихотворного размера —
23
нерифмованного пятистопного ямба .
Приводимый в разделе «Из ранних редакций» отрывок монолога Григория «Где ж он?
где старец Леонид?» относится, вероятно, к ранней стадии работы Пушкина над «Борисом
Годуновым».
Свою трагедию Пушкин посвятил памяти Карамзина, умершего в 1826 г. и не успевшего
познакомиться с пушкинской пьесой. Это нисколько не значило, что Пушкин разделял
историческую концепцию Карамзина — ультрамонархическую и морально-религиозную.
Пушкин, несмотря на кардинальное разногласие свое с Карамзиным по политическим и
обще-историческим вопросам, глубоко уважал знаменитого историка за то, что тот не искажал
фактов в угоду своей реакционной концепции, не скрывал, не подтасовывал их, — а только
по-своему пытался их истолковать. «Несколько отдельных размышлений в пользу
самодержавия, красноречиво опровергнутых верным рассказом событий», — так называл
Пушкин эти морально-религиозные и монархические рассуждения Карамзина. Он верил в
объективность приводимых историком фактов и высоко ценил его научную
добросовестность. «“История государства Российского” есть не только создание великого
писателя, но и подвиг честного человека», — писал он.

С. М. Бонди

23 Сцена «Ограда монастырская» написана длинным, восьмистопным, хореем с попадающейся местами
рифмой; «Замок воеводы Мнишка в Самборе» — рифмованным разностопным (вольным) ямбом.