Page 23 - Краеведческий бюллетень

Вы пишете, что я бросил «Сахалин». Her, сие мое детище я не могу Милосердие самого Антона Павловича предстает безграничным. «20

бросить. Когда гнетет меня беллетристическая скука, мне приятно бы­ октября земское собрание. Предложено (я читал в отчете) благодарить

вает браться не за беллетристику. Вопрос же о том, когда я кончу «Са­ меня за организацию участка. С августа по 15 октября я записал у себя

халин» и где буду печатать его, не представляется для меня важным. на карточках 500 больных; в общем, принял, вероятно, не менее тыся­

Пока на тюремном престоле сидит Галкин-Враский, выпускать книгу чи» (18 октября 1892 г., Суворину). «У меня уже два дня болит голова.

мне сильно не хочется». Сейчас вернулся из фабрики, куда ездил на беговых дрожках по грязи
Чехов не бросил «Сахалин», но и не имел физических и душевных и где принимал больных. Утром до обеда меня возили к младенцу,

сил им заниматься летом и осенью 1892 года. Сам ведь сказал: «Ловить страдающему поносом и рвотой» (7 августа 1893 г., Суворину). «Бывают
за раз двух зайцев нельзя». Да и не решился до конца вопрос о характе­ дни, когда мне приходится выезжать излому раза 4 или 5. Вернешься из

ре книги. Начальник Главного тюремного управления Галкин-Враский. Крюкова, а во дворе уже дожидается посланный из Васькина. И бабы с
с подозрительностью смотревший па поездку Чехова к каторжанам, младенцами одолели (28 июня 1893 г., Суворину). «Лето, в общем, не­

«пока сидит на престоле» - это главная боль для Чехова. веселое. благодаря паршивой холере. Я опять участковый врач и опять
Исподволь, по дорожным записям и привлеченным со стороны ловлю за хвост холеру...» (4 августа 1893 г., Лейкину).

материалам, с пером в руке Антон Павлович глубоко и объективно Впрочем, как станет ясно из дальнейшего, кризис в ходе работы

постигал быт, нравы островитян - каторжных поселенцев, сахалин­ над сахалинскими очерками преодолен, и летом 1893 года Чехов не

ских чиновников, надзирателей, солдат, своих коллег-меди ков, как ник­ только «ловит за хвост холеру». Он все лето мог возиться со своим «Са­
то до него. Он изучил состояние сельского хозяйства, виды принуди­ халином» и даже сдать его в печать,

тельного труда, систему наказаний, состояние тюрем, школ и боль­ О работе предшествующих, 1891 и 1892 годов Аптон Павлович ре­

ниц. К лету 1892 года книга начерно была написана, а одна из глав — комендует Суворину больше не вспоминать: «То, что Вы читали у меня,
«Беглые на Сахалине» —включена в сборник «Помощь голодающим», забудьте, ибо то фальшиво. Я долго писал и долго чувствовал, что иду

январь 1892 года. Чехов в редкие свободные часы продолжал грудиться не по той дороге, пока, наконец, не уловил фальши. Фальшь была

над рукописью, переделывая и уточняя ее. именно в том, что я как будто кого-то хочу своим «Сахалином» научить
Не только прямая работа над научно-исследовательскими очерками и вместе с тем что-то скрываю и сдерживаю себя. Но как только я стал

о каторжном Сахалине, но и то, что писал в это время Чехов-беллет- изображать, каким чудаком (простаком. —Прим. ТО. Б.) я чувствовал

рист, было основательно просахалинено. И даже явные прототипы вро­ себя на Сахалине и какие там свиньи, то мне стало легко й работа моя

де каторжного дровотаска Егора, который превращен Чеховым в бес­ закипела, хотя и вышла немножко юмористической» (28 июля 1893 г.).
срочноотпускного солдата Гусева («Гусев», ноябрь-декабрь 1890 г.), Что вызвало поворот сознания, новое, трезвое состояние духа? Ка­

говорили о глубине сердечной раны от встречи с каторжным островом. ким образом открылось ясное, мудрое видение смысла трехмесячного

Написанная весной 1892 года в Мелихове «небольшая повесть», по изучения каторжного Сахалина?

самооценке Чехова «не первостепенных достоинств» - «Палата № 6», Позволю себе сделать предположение, что таким, рычагом, пере­

вся проникнута вынесенным из поездки по Сахалину ощущением страш­ ключившим сознание, память, психический строй Чехова, стала «при­

ной жизни, где обыденность - психиатрические больные в одной боль­ снившаяся» ему в июне 1893 года повесть «Черный монах». Может бы ть,
ничной палате вместе с сифилитиками. Долго еще просахалиненное это стало первым явным проявлением гениальности Чехова, о котором

сознание писателя будет рождать им, каторжным островом, вызван­ живому гению не дано знать, но которая открывает доселе неведомое

ные образы. Жажда бежать из духоты замкнутого пространства движет смертным людям и позволяет приблизиться к Истине. Мания величия

учителем словесности Никитиным. Истории, подобные гем, что услы­ сжигает Коврина. Проявление гениальности в горячечные дни писания

шаны им на Сахалине, возникают в рассказе «Бабы» и повести «В овра­ «Черного монаха» открыло Чехову тайну, его Судьбу —отныне все, что

ге», колорит целиком мелиховской повести «Мужики» сахалинский. Как выйдет из-под его пера, по-настоящему вечно, бессмертно, а его жиз­

мечта, которая вряд ли когда сбудется, но с которой не хочется рас­ ненный путь краток, мучительно труден. Магический кристалл позво­

ставаться, звучат в финале написанной в Мелихове (1896 г.) пьесы лил разглядеть, увидеть полно - что и кто он, Антон Чехов, в затянув­

«Дядя Ваня» слова Сони: «Мы отдохнем, мы услышим ангелов, мы шейся сахалинской истории. То, что произошло во время работы над

увидим, как все зло земное, все наши страдания потонут в милосер­ «Черным монахом», весьма похоже на откровения гениального Пуш­

дии, которое наполнит собою весь мир.... Я верую, верую...». кина в его «Пророке». Действительно так, «отверзлись вещие зеницы».

20 21