Page 34 - Краеведческий бюллетень
P. 34

Иль случай баронессы  Гейм...                                                                                                                                      Немножко

                                                               Но  Чехов перебил барона:                                                                                                                                          Прикоснуться хотелось  и мне.

                                                               -  Простите.  Мне не нужно тем.                                                                                                                                    Здесь как будто таят еще стены

                                                               Истории такого рода  —                                                                                                                                             Его голос

                                                                                                    мне ни к чему.                                                                                                                И отзвук шагов...

                                                              Я -  не за тем.                                                                                                                                                     И внезапною болью

                                                               —Ах. понимаю!                                                                                                                                                      По сердцу —

                                                               Вы ведь доктор.                                                                                                                                                    Слышу я —

                                                              Увы! И я слыхал не раз,                                                                                                                                             Перезвон кандалов...

                                                               Что люди здесь, как мухи, дохнут...                                                                                                                                О,  печальная песня металла,

                                                               Тут я, как говорится, пас-с!                                                                                                                                       Облетела ты край

                                                               Судите сами...                                                                                                                                                     Островной.

                                                                                       актерски разводил барон.                                                                                                                   Но и здесь,

                                                                                                                                                                                                                                  На краю,

                               А. П.  Чехов в стихотворении не просто писатель и врач, это прежде                                                                                                                                 Светло-ало

                         всего  высоко  благородная  натура,  нравственно  чистый  человек.  И                                                                                                                                    Вспыхнул стяг,

                         М.  Финнов убежден, что всеми этими качествами своей души А. П.  Че­                                                                                                                                     Как восход огневой.

                         хов обязан  в какой-то степени Сахалину,  ведь «к этой подойдя черте,/

                         День ото дпя/Писатель Чехов/рос из Антоши Чехонте».  Возможно, это                                                                                                      В спокойной и  плавной  манере Л.  Соколов оставляет истории ее

                         и так, ведь не могла пройти подобная командировка даром для тонкой                                                                                              достояние,  нс  пытаясь  анализировать,  напротив,  автор  со  всей долж­

                         и  всепонимаюшей,  немного  ироничной,  но  глубоко  вдумчивой  души                                                                                            ной  осторожностью прикасается  к прошлому, уважая  память  и досто­

                         блистательного классика прошлого столетия.                                                                                                                      инство своих предков.  Его стихотворение «В Доме-музее А. ГТ.  Чехова»

                               Несколько  иначе  относится  к  памятному  чеховскому  визиту Л.  К.                                                                                      становится  иллюстрацией  современного восприятия далеких событий:

                          Соколов (р.  1948). В стихотворении «В Доме-музее А.  П.  Чехова» он не                                                                                        поэт переступает пирог музея,  проникается образом «низкого дома под

                         перечитывает «Остров Сахалин»,  не  пытается обличать и сокрушаться                                                                                             высоким небом»  и,  «волнуясь»,  приоткрывает дверь в мир,  наполнен­

                         по поводу покинутости и заброшенности сахалинского края, не возда­                                                                                              ный предметами любимого писателя.

                         ет по заслугам  прошлому,  а  просто  описывает свои  чувства,  простые,                                                                                              Казалось бы.  какая мелочь -  чайник, ложка,  книги, футляр от пен­

                         но  искренние:                                                                                                                                                  сне.... Каждый из нас обладает этими вещами, доведенными современной

                                                                                                                                                                                         наукой и техникой до пределов совершенства. Но ведь эго же вещи А.П.

                                                                Дремлют сопки                                                                                                            Чехова,  часть  быта человека,  которого  мы  никогда  не увидим  воочию,

                                                                 Под северным ветром.                                                                                                    но имеем возможность прикоснуться к его переживаниям, мыслям, ин­

                                                                Деревам                                                                                                                 тересам  именно через этот детальный  мир вещей.  И  набатом начинают

                                                                 Не поднять еще крыл.                                                                                                    звучать некоторые строки в плавном  и соразмеренном  ритме стиха:

                                                                 В низкий дом

                                                                 Под высоким небом                                                                                                                                               Здесь как будто таят еще стены

                                                                Я, волнуясь,                                                                                                                                                      Его голос

                                                                Дверь приоткрыл.                                                                                                                                                  И отзвук шагов...

                                                                                                                                                                                                                                                                                            ♦
                                                                 Веши  Чехова:
                                                                 Чайник, ложка,                                                                                                                И опять возвращаются далекие будни каторги с ее страшной музы­


                                                                 Книги,                                                                                                                 кой —неумолчным «перезвоном кандалов», звучащих новыми столети­

                                                                 Темный футляр от пенсне...                                                                                             ями,  остающихся  неотъемлемой  частью  истории  Сахалина  —прокля­
                                                                 Ко всему,                                                                                                              того  острова,  затерявшегося  где-то  па  краю  неохватной  взором  Рос­

                                                                 Чем он жил,                                                                                                            сийской  Империи конца XIX века.



                                                                                          32                                                                                                                                                                33
   29   30   31   32   33   34   35   36   37   38   39