Page 86 - Краеведческий бюллетень

что японцы приглашали сами. Только к вечеру три татарина из каторжников гом и, чтобы хоть немного утешить жену и детей, сказал им несколько

взвалили трупы на телегу и вывезли из села. Один из них, расстегнув платье на прощальных слов. Но меня тотчас же окружили жандармы. Все это совер­

груди трупа С аланины, нашел там мешочек с большою суммой денег, что-то шилось в несколько секунд. В один миг прошли перед моими глазами, как

около 18 тыс. рублей. Татарин сохранил тайну о своей находке в течение целых перед глазами умирающего, все моменты моей жизни, от турецкой грани­

двух месяцев, пока сам не был убит и не пропал вместе с деньгами. цы до цепей каторжника на Сахалине, мое зачисление в добровольцы, на­
Казни продолжались. Уже на второй день завоевания Рыковска японское шествие японцев и потерянная свобода, которую никак не удалось вер­

нуть снова, но которую я должен был увидеть скоро под блеск японских
правительство издало объявление к местному населению, в котором заявля­
сабель, на плахе... Но ведь это тоже своего рода свобода - свобода от оков,
ло, что остров отныне принадлежат Японии, и требовало выдачи оружия у

всех, у кого оно имелось. Страх перед японцами был настолько велик, и они страданий и бесконечных мук!..
По дороге один из надзирателей упал в обморок, и его несли почти на
свои угрозы приводили с такою точностью в исполнение, что у всех пропа­
руках. Другой тоже вел себя не особо храбро, хотя шагал без посторонней
дало желание держать оружие и последнее сдавалось всем японцам; боя­
помощи. Я шагал машинально, не чувствуя, куда меня ведут, где нахожусь
лись потому, что в японском приказе говорилось, что те, у кого на следую­
и что совершается вокруг.
щий после сдачи день будет обнаружено оружие, будут без дальнейших
Главный военный штаб японцев приютился там, где раньше была квар­
разговоров расстреляны. У меня был револьвер, который я отнес и сдал
тира русского 1убернатора острова. Балкон этого здания смотрел на пло­
японцам, забыв, однако, про патроны к нему, которые остались дома.
щадь, где обыкновенно казнили подозреваемых в шпионстве и сопротив­
На другой день после сдачи оружия в деревне начались повальные
лении русских. Нас тоже повели на эту площадь, но прежде чем казнить,
обыски. И горе тому, у кого находилось оружие. Так, у военного доктора
повели через балкон в комнату, где сидел какой-то старый генерал, как
нашли спрятанный в постельном белье маленький револьвер системы
оказалось впоследствии, генерал Харанкичи.
«Смит и Бессон». Доктора потащили на улицу и, несмотря на плачь, под­
Когда нас ввели к генералу, адъютант его, молодой офицер, подошел к
нятый ребятишками, и мольбы жены, тут же на месте расстреляли.
нему и стал что-то быстро говорить. Генерал слушал внимательно речь
Около десяти японцев направились к моей избе. По совету жены я
адъютанта, которую я, несмотря на мои небольшие знания в японском
забрал ребятишек и ушел в садик при доме, откуда все, что ни соверша­
языке, совершенно не понял, вследствие сильно взволнованного душевно­
лось дома, было видно хорошо. Немного спустя, японцы вошли в мою
го состояния, в котором находился. И их разговор запечатлелся у меня, как
квартиру, перевернули все в доме вверх дном, но ничего не нашли, кроме
какое-то неопределенное жужжание, которое монотонно и глухо раздава­
тех забытых патронов, которые - не знаю каким образом - остались дома.
лось в комнате. О чем они говорили - я так и не понял. Мне только почему-
Японцы сейчас же вложили патроны в ружья и, направив дула их на жену,
то смутно показалось, что после разговора генерал Харанкичи посмотрел
потребовали, чтобы она выдала оружие. При виде этого сердце мое стало
со скрытой улыбкой в мою сторону и приказал вывести нас, сказав еще что-
биться быстрее и быстрее... Я хотел бросить мое убежище и ворваться в
то по моему адресу. Жандармы окружили нас троих, взяли нас на площадь,
избу. Но я видел, что жена не растерялась. Несмотря на направленные на
где меня оставили за оцеплением. Только через минуты две я инстинктивно
нее ружейные дула, она категорически заявила им, что дома никакого ору­
почувствоват, что я свободен, и обернулся по направлению к улице. И едва
жия нет, что оно сдано японцам еще вчера, а о существовании патронов
я успел обернуться, как на моих глазах сабли поднялись, и головы моих
она никакого понятия не имела, иначе сдала бы и патроны. Наконец, они
несчастных товарищей по судьбе слетели на пыльную площадь.. .38
ушли; я вздохнул свободнее и вернулся в избу.

Но беда на этом не закончилась. Как я уже рассказывал, местные жители

из страха или ненависти выдавали всех тех, кто обладая на островах хоть незна­
38 Нарисованная автором картина массовых казней, жертвами которых стала
чительной властью и теперь, для спасения жизни, скрывался в платье каторж­ значительная часть жителей селения Рыковского, не находит подтверждения в ис­

ника. После того, как генерал Ляпунов со своим отрядом был взят в Японию, точниках. Вместе с тем Метрические книги церквей Тымовского округа показывают,

как раз в самый разгар расстрелов, японские жандармы пришли, заарестова­ что жертвы среди гражданского населения округа были довольно велики. Так, в Метри­

ли двух тюремных надзирателей, скрывающихся по соседству с моей избою, ческой книге Рыковской церкви имеются сведения о 22 гражданских лицах, погибших
«во время нашествия японцев». 14 июля 1905 г. были убиты: «помощник Начальника
затем окружили мою избу, вызвали меня, прочли фамилию и... арестовали
Александровского округа Григорий Захаров Солонина. 55 лет»: «столоначальник Ты­
меня также, как русского чиновника, скрывавшегося в костюме каторжника.
мовского полицейского управления Яков Давыдов Еремеев. 30 лет»; «заведующий
Жена и дети подняли отчаянные крики и плачь. Для них уже было ясно,
Полицейской части в сел. Рыковском Григорий Митрофанов Маслов. 45 лет»; «ссыль­
что возврата для меня больше нет. Их плачь и рыдание, когда смерть уже нокаторжная Ирина Вавилова. 22 года»; «ссыльнокаторжная Мария Лисенкова. 30

витала надо мною, делу помочь не могли. Я последний раз оглянулся кру­ лет»; «крестьянин Александрин. 50лет»; «ссыльнокаторжный Яков Карелкин. 50лет»;

8 4 8 5