Page 13 - Исторические реалии сахалинской жизни в творчестве О. Кузнецова : дайджест

– Ты не все знаешь, Ромашов, потому и рвешься
куда-то, – продолжил комбат. – А рваться уже некуда. Ма-
оку десантники взяли. Это важный порт. Оттуда на Тоехару
пошли, на их столицу, понял? А недалеко от столицы на
аэродром Отани наши парашютисты – с неба! Вот так….
Нас ждут не бои, а так, стычки, диверсии. И самая поганая
зараза – снайперы. Ну давай!

«Заковыристая у тебя ситуация, – подумал о комбате
Ромашов. – Хочется остаться для всех боевым храбрым
фронтовиком и в то же время непременно уцелеть. Боишь-
ся даже поцарапаться о колючую проволоку. А ребята, что
легли перед валом опорного пункта и там, на высотах
укрепрайона, они – что? Жмыхи, отруби, мясо? Их смертя-
ми заслонил свою жизнь, комбат».

… Ромашов вернулся в роту, рота ужинала. Сев у
борта подумал, что давно не видел замполита.
– Василий Васильевич заходил?
Солдаты промолчали, переглянувшись.
– Я непонятно сказал?
– Василия Васильевича нет, – глухо отозвался Плет-
нев. – Позавчера похоронили.
Спазма сдавила Ромашову горло. Он отвернулся.
Глаза слепило солнце, заползавшее за широкую сопку; от
густого леса стекали к городку плотные тени, и почему-то
подумалось: люди здесь видят, как солнце выплывает из-за
моря, а закатов как бы и не бывает. Да какое ему дело до
этих жителей? Сколько его ребят уже ничего не увидят? От
старой роты, той, что была за пятидесятой параллелью,
осталось семьдесят три человека. Из пополнения тоже мно-
гие погибли. Но чтоб Василий Васильевич? Добродушный,
милый человек. Он даже краснел, когда слышал, как мате-
рятся офицеры. Ромашов сглотнул, спросил трудно:

12