Page 17 - Исторические реалии сахалинской жизни в творчестве О. Кузнецова : дайджест

Смолин столкнулся с немигающее-пронзительным
взглядом светлых раскосых глаз.
– Погибли все. Человек триста.
И свято и клято / О. Кузнецов // И жили люди на
краю : исторический роман : в двух книгах / О. Кузнецов. –
Южно-Сахалинск, 2003. – Книга 2. – С. 318-320.

«Ну что, господин японский шпион?»

… – Ага, очнулся, – услышал Ромашов голос широ-
колицего. – Иди-ка сюда, подпиши. И отправим на отдых.
Ромашов с огромным усилием – боль лезвием полос-
нула по ребрам, по животу – оперся на колено и, боясь по-
терять равновесие и упасть, медленно, с напряжением всей
воли поднялся.
– Ну и шебутной ты мужик, – качнув головой, ска-
зал широколицый, как говорят приятелю, с которым до-
поздна пировали, и тот, перепив, немного побуянил… Вот,
подпиши, – он пальцами подтолкнул Ромашову два листка,
исписанных мелким кривым почерком.
Ромашов склонил голову, читал, чернея скулами,
зубы опять стискивались до хруста.
– Какие у тебя ощущения после первой беседы? – с
циничной прямизной спросил широколицый.
– У меня ощущение… что я в плену, – проговорил
Ромашов, не отрывая глаз от листков. В них было написано
то, что вчера услышал от широколицего. Только теперь все
это – от имени Ромашова. Во как! Выходит, рассказал им,
признался?
– Правильно, ты в плену, – рассудительно подтвер-
дил широколицый. – Мы для тебя враги, ибо ты – враг со-
ветского государства. Подписывай. Не тяни. Я спать хочу.

16