Page 880 - И жили люди на краю

877
И это ни к чему. Жена твоя бывшая с другим...
Ромашов стиснул плечо – ногти через рубаху врезались в
тело.
– В Корсаков, – проговорил он.
– А кто у тебя там?
Там у Ромашова никого не было. Но Смолин и Тимофей,
прощаясь, советовали: если нигде не пристроишься, приезжай в
Корсаков, затем доберись до лагуны и найди Яшу-японца.
– Знакомые. Вместе служили, – соврал Ромашов.
Однако до Корсакова он не доехал. На вокзале областного
центра, где оказался впервые, к нему подошёл полнощёкий
усатый мужчина в дорогом костюме, шляпе и с портфелем под
мышкой.
– Ромашов?
– Да-а.
– Не узнаёшь? Кравчук я.
– Вот теперь узнал. По усам. В командировку прибыл?
– Ну что ты! Я только собирался в свою Винницу.
Да передумал. Прибило к этому берегу.
Аркадий Кравчук – бывший писарь полка; грамотёшку он
имел небольшую, но почерком обладал каллиграфическим,
красивейшим; служба у него, как думалось тогда Михаилу,
проходила легко, не голодно, в тепле; он всегда был весел,
разговорчив, но не болтлив – бывало, самого пустяшного секрета
не выжмешь. И сейчас разговорился без удержу, словно они
встречались вчера и позавчера. И вдруг сказал:
– Я слышал. Знаю. Дикая несправедливость! Она осуждена.
Никита – молодец, толковый хохол! Хорошо, что встретились.
Помогу устроиться и начать новую жизнь. Тебе обязаны всё
вернуть стократно!
В купе они умяли по курице, а бутерброды с красной икрой
запивали пивом; и билеты, и съестное купил Кравчук.