Page 10 - Птица долгой любви

Куча поленьев росла, и он, казалось, не мог
остановиться – разваливал чурбак за чурбаком; уже
рубаха на спине промокла, весь лоб покрылся потом, а

мысли вертелись всё о том же – о дипломате с иенами.
Нет, его, Никонора, не подкупить. И где
доказательства, что он у кого-то что-то взял? Расписки
он не давал. Так что ни у кого не получится
шантажировать его. А деньги... Да-а, уму
непостижимо, как свалились... А что если?...
Никонор Стасович бросил топор и опустился на

чурбак. Что, если Алина уехала вовсе не к матери в
деревню? Работает в российско-японской фирме. И
вот иены. Выкуп за жену. От какого-то японца. "Всё
по-доброму... Саёнара!" Ты глянь-ка, добряк нашёлся.
Однако это предположение он тотчас посчитал
бредом. Конечно, бред. Аж стыдно стало.

– Привет! – поздоровался старик Потапыч,
живущий в соседнем доме. – К зиме уже готовишься?
– Что-то вроде, – ответил Никонор Стасович и,
обрадовавшись, что заговорил, вбежал в дом и,
наверное, с минуту ходил вокруг стола, не спуская
глаз с дипломата, и зычно произносил маты, которые
знал. А знал, оказалось, немало.
Затем принёс из сарая рогожный мешок, сунул в

него дипломат и положил под кровать, в угол, – жена
приедет и решит, как потратить иены.
С этой минуты он совсем не желал думать о
японском "подарке". Он хотел есть. Сильно. И потому

7