Page 155 - Возле моря

спросила мужа:
– Ещё когда-нибудь привезёшь меня сюда с Егоркой? Чтоб
по- казать ему...
– Обязательно. В любое лето. Как пожелаешь...

* * *

Как бы умно человек ни рассуждал о времени, повлиять на
его ход ему не подвластно. Собственно, ни Иннокентий, ни Дарья
не роптали, что оно исчезает быстро, безвозвратно, поскольку
любовь их не иссякла и молодость ещё не отцвела; супруги
ждали второго ребёнка...
Иннокентий и на новом месте почти каждый день был занят
делами. Перед весною он купил рыбный промысел недалеко от
Владивостока и теперь старался обустроить его; на работу нанял
китайцев, которых в городе жило, пожалуй, столько же, сколько
русских.
А сахалинские промыслы добывали всё больше и сельди, и
трески, и другой живности. Только летом девяносто седьмого
года Иннокентий пребывал в тревоге – ему казалось, что на
острове не получит никакой продукции. Афанасий сообщил, что
когда уж сельдь лежала на берегу и в котлах бурлила вода, с
океана накатили дожди. Лили плотно, отвесно – под котлами
шипел огонь, едко парили головёшки. Временами бусило мелко,
жидко, как будто летели последние капли, сырые тучи светлели,
становясь ворошистыми, и усиливался ветер, подсушивая и ци-
новки, и кусочки рыбы на них. Представлялось: скоро пробьётся
солнце. Однако с востока опять тяжело наплывала хмарь и сры-
вался ливень. И так раз десять на день. И день за днём. Неделя за
неделей.
Похоже, и деревья, и трава, и даже камни пухли от сырости;
в сараях зловонно прела селёдка. У Карикумбе на промысле вся
сгнила. Он приходил к дому хозяина, садился на крыльцо и, когда
появлялся Афанасий, говорил:
– Все хоросо работай. И – пусто...
Закуривал трубку и добавлял:

153