Page 102 - Сахалинские робинзоны

лесом, и самолеты громыхают в небе, и нету красной икры,
и туристы в нейлоновых куртках, с транзисторами такие
же, а может быть, еще более современные, чем на материке.
Кино, телевизор, кафе... Конечно, есть Сахалин – таежный,
морской, дикий. Но это там, на Севере, где живут аборигены
– нивхи, эвенки, ороки, бродят стада оленей, бурят скважи-
ны геологи, где собачья упряжка – лучший транспорт. Там,
в поселке Ныш, родился и жил Савка Заломин, рыбачил,
охотился. А она, Люся, дальше Анивского залива, куда возят
автобусы загорать и купаться, нигде почти и не была. Она –
сахалинка для бабушки Кира. Немножко, может, для Кира и
Мишки. Неужели Заломин не понимает этого? Или подшучи-
вает над ней?..
– Шашлычок готов, прошу откушать! – сказал без улыбки,
как старательный повар, Премьер-Био и подал каждому ро-
гульку с дымящимися, шипящими, заплывшими жиром ку-
сками лосося.

Мишка-Волнодер на охоте.
Дом Президента озера Тунайча.
Цивилизация в тайге.
Пирог с повидлом

Хозяин первобытной стоянки, распределяя людей на рабо-
ты, поручил Киру и Люсе набрать грибов и ягод, а Мишке
Сорокину убить пару рябчиков.
– Я же Волнодер! – попробовал отказаться Мишка.
– Тунайча пока тихая.
Сорокин неохотно повязался патронташем, взял в руку ру-
жье, как палку, насвистывая песенку из кинофильма «Брил-
лиантовая рука»: «А нам все равно... косим трын-траву», –
вяло зашагал к темному ельнику.
По опушке гулял ветер, шелестела, светилась зелено и жел-
то листва берез, рябин, ольховника, на твердых буграх неку-
да было ступить от брусники, клоповника, и звенела опушка

100