Page 138 - Виктория Цой - Когда я буду морем

чить, а они валялись в траве, смотрели на высокое небо.
Костик брал в руки маленькие ладошки, водил пальцем
по розовым линиям, целовал их, едва касаясь губами,
зарывался в копну черных волос, и они взлетали над
землей, растворяясь друг в друге, взбудораженные и
счастливые.
После, отдышавшись, Лея немедленно засыпала, а он,
отчего-то потерявший сон в те дни, смотрел на нее, на
травинки, качающиеся возле родного лица, переводил
взгляд на бессмысленно радостную желтую куриную
слепоту, на облака, невозмутимо плывшие над ними,
запрокидывал руки за голову и ждал, когда она проснет-
ся, чтобы снова спросить:
— В сентябре точно вернешься?
— Точно. Только родителей повидаю — и сразу обрат-
но.
Потом ему долго снилось, как он крепко-крепко сце-
пляет руки за ее спиной и держит, не отпуская. Держит
до побелевших костяшек, до мучительного стона, боясь
разомкнуть слабеющие руки, боясь одного — не удер-
жать.
Нина Федоровна просыпалась по ночам от тихих
всхлипываний, подходила к внуку, гладила одеяло, и он
переставал мычать, в полудреме возил горячечной голо-
вой по мятой подушке и засыпал снова.
В конце октября он в очередной и бессчетный раз
заглянул в щель синего почтового ящика, увидел беле-
ющий на дне прямоугольник, вырвал с замком желез-
ную дверцу, задрожавшими руками разорвал конверт,
прихватив край листа в крупную клетку, и прочитал, что
родители очень рады ее приезду, что бабушка и дедушка
гордятся ее дипломом и что она не вернется. Просто он
ей не подходит. Она не должна любить русского. А пом-
нить его она будет всегда.

136