Page 49 - Бесприданница

Карандышев . Вы говорите, что вам велено отвезти ее домой?
Робинзон . Да-с, велено.
Карандышев . И вы говорили, что они оскорбили ее?
Робинзон . Уж чего еще хуже, чего обиднее!
Карандышев . Она сама виновата: ее поступок заслуживал наказания. Я ей говорил,
что это за люди; наконец она сама могла, сама имела время заметить разницу между мной и
ими. Да, она виновата, но судить ее, кроме меня, никто не имеет права, а тем более
оскорблять. Это уж мое дело: прошу я ее или нет; но защитником ее я обязан явиться. У ней
нет ни братьев, ни близких; один я, только один я обязан вступиться за нее и наказать
оскорбителей. Где она?
Робинзон . Она здесь была. Вот она!
Карандышев . При нашем объяснении посторонних не должно быть; вы будете
лишний. Оставьте нас!
Робинзон . С величайшим удовольствием. Я скажу, что вам сдал Ларису Дмитриевну.
Честь имею кланяться! (Уходит в кофейную.)

Карандышев подходит к столу и садится против Ларисы.

Явление одиннадцатое

Лариса и Карандышев .

Лариса (поднимая голову) . Как вы мне противны, кабы вы знали! Зачем вы здесь?
Карандышев . Где же быть мне?
Лариса . Не знаю. Где хотите, только не там, где я.
Карандышев . Вы ошибаетесь, я всегда должен быть при вас, чтобы оберегать вас. И
теперь я здесь, чтобы отмстить за ваше оскорбление.
Лариса . Для меня самое тяжкое оскорбление – это ваше покровительство; ни от кого и
никаких других оскорблений мне не было.
Карандышев . Уж вы слишком невзыскательны. Кнуров и Вожеватов мечут жеребий,
кому вы достанетесь, играют в орлянку – и это не оскорбление? Хороши ваши приятели!
Какое уважение к вам! Они не смотрят на вас, как на женщину, как на человека, – человек
сам располагает своей судьбой; они смотрят на вас, как на вещь. Ну, если вы вещь, – это
другое дело. Вещь, конечно, принадлежит тому, кто ее выиграл, вещь и обижаться не может.
Лариса (глубоко оскорбленная) . Вещь… да, вещь! Они правы, я вещь, а не человек. Я
сейчас убедилась в том, я испытала себя… я вещь! (С горячностью.) Наконец слово для
меня найдено, вы нашли его. Уходите! Прошу вас, оставьте меня!
Карандышев . Оставить вас? Как я вас оставлю, на кого я вас оставлю?
Лариса . Всякая вещь должна иметь хозяина, я пойду к хозяину.
Карандышев (с жаром) . Я беру вас, я ваш хозяин. (Хватает ее за руку.)
Лариса (оттолкнув его) . О, нет! Каждой веши своя цена есть… Ха, ха, ха… я
слишком, слишком дорога для вас.
Карандышев . Что вы говорите! мог ли я ожидать от вас таких бесстыдных слов?
Лариса (со слезами) . Уж если быть вещью, так одно, утешение – быть дорогой, очень
дорогой. Сослужите мне последнюю службу: подите пошлите ко мне Кнурова.
Карандышев . Что вы, что вы, опомнитесь!
Лариса . Ну, так я сама пойду.
Карандышев . Лариса Дмитриевна! Остановитесь! Я вас прощаю, я все прощаю.
Лариса (с горькой улыбкой) . Вы мне прощаете? Благодарю вас. Только я-то себе не
прощаю, что вздумала связать судьбу свою с таким ничтожеством, как вы.
Карандышев . Уедемте, уедемте сейчас из этого города, я на все согласен.
Лариса . Поздно. Я вас просила взять меня поскорей из цыганского табора, вы не