Page 32 - Чайка
P. 32

воздухе… Это мучительно.

                     Пауза.

                     Да, я все больше и больше прихожу к убеждению, что дело не в старых и не в новых
               формах, а в том, что человек пишет, не думая ни о каких формах, пишет, потому что это
               свободно льется из его души.

                     Кто-то стучит в окно, ближайшее к столу.

                     Что  такое?  (Глядит  в  окно.)   Ничего  не  видно…  (Отворяет  стеклянную  дверь  и
               смотрит  в  сад.)   Кто-то  пробежал  вниз  по  ступеням.  (Окликает.)    Кто  здесь?  (Уходит;
               слышно,  как  он  быстро  идет  по  террасе;  через  полминуты  возвращается  с  Ниной
               Заречной.)   Нина! Нина!

                     Нина кладет ему голову на грудь и сдержанно рыдает.

                     (Растроганный.    )   Нина!  Нина!  Это  вы…  вы…  Я  точно  предчувствовал,  весь  день
               душа  моя  томилась  ужасно.  (Снимает  с  нее  шляпу  и  тальму.)         О,  моя  добрая,  моя
               ненаглядная, она пришла! Не будем плакать, не будем.
                     Нина.   Здесь есть кто-то.
                     Треплев.   Никого.
                     Нина.   Заприте двери, а то войдут.
                     Треплев.   Никто не войдет.
                     Нина.   Я знаю, Ирина Николаевна здесь. Заприте двери…
                     Треплев    (запирает  правую  дверь  на  ключ,  подходит  к  левой).    Тут  нет  замка.  Я
               заставлю креслом. (Ставит у двери кресло.)      Не бойтесь, никто не войдет.
                     Нина    (пристально  глядит  ему  в  лицо).   Дайте  я  посмотрю  на  вас.  (Оглядываясь.)
               Тепло, хорошо… Здесь тогда была гостиная. Я сильно изменилась?
                     Треплев.   Да… Вы похудели, и у вас глаза стали больше. Нина, как-то странно, что я
               вижу вас. Отчего вы не пускали меня к себе? Отчего вы до сих пор не приходили? Я знаю,
               вы здесь живете уже почти неделю… Я каждый день ходил к вам по нескольку раз, стоял у
               вас под окном, как нищий.
                     Нина.    Я  боялась,  что  вы  меня  ненавидите.  Мне  каждую  ночь  все  снится,  что  вы
               смотрите на меня и не узнаете. Если бы вы знали! С самого приезда я все ходила тут… около
               озера. Около вашего дома была много раз и не решалась войти. Давайте сядем.

                     Садятся.

                     Сядем и будем говорить, говорить. Хорошо здесь, тепло, уютно… Слышите — ветер?
               У Тургенева есть место: «Хорошо тому, кто в такие ночи сидит под кровом дома, у кого есть
               теплый угол». Я — чайка… Нет, не то. (Трет себе лоб.)         О чем я? Да… Тургенев… «И да
               поможет господь всем бесприютным скитальцам…» Ничего. (Рыдает.)
                     Треплев.   Нина, вы опять… Нина!
                     Нина.   Ничего, мне легче от этого… Я уже два года не плакала. Вчера поздно вечером
               я пошла посмотреть в саду, цел ли наш театр. А он до сих пор стоит. Я заплакала в первый
               раз после двух лет, и у меня отлегло, стало яснее на душе. Видите, я уже не плачу. (Берет
               его за руку.)  Итак, вы стали уже писателем… Вы писатель, я — актриса… Попали и мы с
               вами в круговорот… Жила я радостно, по-детски — проснешься утром и запоешь; любила
               вас,  мечтала  о  славе,  а  теперь?  Завтра  рано  утром  ехать  в  Елец  в  третьем  классе…  с
               мужиками, а в Ельце образованные купцы будут приставать с любезностями. Груба жизнь!
                     Треплев.   Зачем в Елец?
   27   28   29   30   31   32   33   34