Page 28 - Чайка

Дорн. Там превосходная уличная толпа. Когда вечером выходишь из отеля, то вся
улица бывает запружена народом. Движешься потом в толпе без всякой цели, туда-сюда, по
ломаной линии, живешь с нею вместе, сливаешься с нею психически и начинаешь верить,
что в самом деле возможна одна мировая душа, вроде той, которую когда-то в вашей пьесе
играла Нина Заречная. Кстати, где теперь Заречная? Где она и как?
Треплев. Должно быть, здорова.
Дорн. Мне говорили, будто она повела какую-то особенную жизнь. В чем дело?
Треплев. Это, доктор, длинная история.
Дорн. А вы покороче.

Пауза.

Треплев. Она убежала из дому и сошлась с Тригориным. Это вам известно?
Дорн. Знаю.
Треплев. Был у нее ребенок. Ребенок умер. Тригорин разлюбил ее и вернулся к своим
прежним привязанностям, как и следовало ожидать. Впрочем, он никогда не покидал
прежних, а, по бесхарактерности, как-то ухитрился и тут и там. Насколько я мог понять из
того, что мне известно, личная жизнь Нины не удалась совершенно.
Дорн. А сцена?
Треплев. Кажется, еще хуже. Дебютировала она под Москвой в дачном театре, потом
уехала в провинцию. Тогда я не упускал ее из виду и некоторое время куда она, туда и я.
Бралась она все за большие роли, но играла грубо, безвкусно, с завываниями, с резкими
жестами. Бывали моменты, когда она талантливо вскрикивала, талантливо умирала, но это
были только моменты.
Дорн. Значит, все-таки есть талант?
Треплев. Понять было трудно. Должно быть, есть. Я ее видел, но она не хотела меня
видеть, и прислуга не пускала меня к ней в номер. Я понимал ее настроение и не настаивал
на свидании.

Пауза.

Что же вам еще сказать? Потом я, когда уже вернулся домой, получал от нее письма.
Письма умные, теплые, интересные; она не жаловалась, но я чувствовал, что она глубоко
несчастна; что ни строчка, то больной, натянутый нерв. И воображение немного расстроено.
Она подписывалась Чайкой. В «Русалке» мельник говорит, что он ворон, так она в письмах
все повторяла, что она чайка. Теперь она здесь.
Дорн. То есть как, здесь?
Треплев. В городе, на постоялом дворе. Уже дней пять, как живет там в номере. Я
было поехал к ней, и вот Марья Ильинишна ездила, но она никого не принимает. Семен
Семенович уверяет, будто вчера после обеда видел ее в поле, в двух верстах отсюда.
Медведенко. Да, я видел. Шла в ту сторону, к городу. Я поклонился, спросил, отчего
не идет к нам в гости. Она сказала, что придет.
Треплев. Не придет она.

Пауза.

Отец и мачеха не хотят ее знать. Везде расставили сторожей, чтобы даже близко не
допускать ее к усадьбе. (Отходит с доктором к письменному столу.) Как легко, доктор,
быть философом на бумаге и как это трудно на деле!
Сорин. Прелестная была девушка.
Дорн. Что-с?
Сорин. Прелестная, говорю, была девушка. Действительный статский советник Сорин