Page 225 - СКАЗКИ

стоят «Игрушечного дела людишки», нашедшие здесь случайный «приют». Что же касается
остальных семи произведений, написанных в 1886 г., почти или вовсе лишенных элемента
сказочности, то и их включение в сказочный цикл все же имеет свою достаточную
мотивировку. Не совпадая со сказками по жанровому признаку, они родственны им малым
объемом, характером проблем и общедоступным стилем повествования. Все произведения
цикла независимо от жанра тесно взаимодействуют, находятся в идейной перекличке.
Например, «Рождественская сказка», к жанру сказки в строгом смысле не относящаяся,
развивает применительно к условиям 80-х гг. идею ранней сказки «Пропала совесть», а
рассказ «Путем-дорогою», написанный в форме разговора двух мужиков о поисках Правды,
является своеобразной вариацией сказки «Ворон-челобитчик». Поэтому частичные
жанровые отклонения внутри сказочного цикла не нарушают его проблемно-тематического и
художественного единства.
Несомненно, что сказочный цикл, подобно другим салтыковским циклам, был задуман
как в известной мере единое и последовательное развитие определенных проблем в ряде
взаимосвязанных произведений. Не осуществленные по разным причинам замыслы, большие
и малые цензурные осложнения и катастрофы нарушали как последовательность работы над
осуществлением плана сказок, так и порядок их публикации и композицию окончательного
свода в отдельных прижизненных изданиях.

3

Вернувшись к работе над сказочным циклом в декабре 1882 г., Салтыков подготовил к
февральской книжке «Отечественных записок» 1883 г. три сказки – «Премудрый пискарь»,
«Самоотверженный заяц» и «Бедный волк». Они были уже набраны, но изъяты автором, так
как в январе журнал получил второе предостережение и Салтыков боялся, что сказки
вызовут третье предостережение и закрытие журнала. Только в январе 1884 г. их удалось
напечатать. В февральском номере журнала Салтыков поместил вторую серию сказок –
«Добродетели и Пороки», «Медведь на воеводстве (Топтыгин 1-й)», «Обманщик-газетчик и
легковерный читатель» и «Вяленая вобла». Но и они были вырезаны из корректурных гранок
журнала по требованию цензуры, а в связи с этим не могли появиться и сказки,
подготовленные для мартовской книжки – «Медведь на воеводстве (Топтыгин 2-й и
Топтыгин 3-й)», «Орел-меценат», «Карась-идеалист». В апреле 1884 г. журнал был закрыт.
Таким образом, из девяти сказок 1883– 1884 гг., предназначавшихся для «Отечественных
записок», Салтыков сумел напечатать там только три.
Журнал был запрещен именно в тот момент, когда писатель работал над сказками с
большим увлечением. «Теперь, – сообщал он Кавелину 12 мая 1884 г.,– приходится сделать
ломку, а удастся ли она – не знаю. Голова до сих пор полна совсем другим и, между прочим,
сказками (…) Надобно отказаться от этой книги, которая не повредила бы мне» (XX, 22-23).

Решив все же завершить задуманный цикл сказок, Салтыков действительно прибегнул
к «ломке» в пределах жанра, что и сказалось весьма заметно на «Чижиковом горе» – первой
сказке, написанной после закрытия «Отечественных записок» и опубликованной в декабре
1884 г. в «Русских ведомостях». Сказка представляет собою сатиру на
буржуазно-дворянскую семью. Салтыков не был доволен сказкой. «Я чувствую, – писал он
Соболевскому 9 января 1885 г., – что два-три «Чижиковых горя» – и репутация моих сказок
будет значительно подорвана. Феоктистов, может быть, правду сказал, что партикулярные
дела совсем для меня не подходят» (XX, 122). И после «Чижикова горя» Салтыков
продолжает интенсивно работать над сказками («Такой уж стих на меня напал»,– пишет он 9
января 1885 г. В. М. Соболевскому). Но, усиливая их фантастический колорит, он
отказывается от «партикулярных» сюжетов как ослабляющих, по его представлению, силу
сатиры.