Page 243 - Рассказы

руках и снова сунут в колоду.
Нет существа с более бедной фантазией, чем вызванный дух. Все его поступки
необычайно примитивны: то он коснется холодной рукой чьего-то колена, то постучит
ногами, то сбросит на пол с этажерки книгу, то найдет в уголке кусочек бумажки и сомнет
ее.
По-моему, раз дух вызван и если он сам ничего путного не придумает, отчего бы им не
воспользоваться с утилитарной целью: поставить кофейную мельницу, чтобы дух смолол
фунта два кофе, положить на стол неразрезанную книгу и костяной ножик (всегда такая лень
самому разрезать книги…), поручить почистить картофель к ужину или перебрать ягоды для
варенья.
И в хозяйстве прибыток, да и духу приятно, что он не зря коптит небо.
Для этого нужно только раз навсегда отрешиться от взгляда на духа как на существо
особенное, чудесное; не надо глядеть на него, как пошехонцы на гоночный автомобиль…
Нужно помнить, что дух такой же человек, как и мы, а если он сейчас находится на особом
положении – ну что ж такое: никто из нас от этого не застрахован.

заключение

Читатель! Мы дали тебе в руки могучее и страшное оружие, раскрыв перед твоими
глазами все тайны природы.
Читатель! Будь мудр и действуй этим оружием с толком. Не употребляй его во зло:
если вызовешь духа, не обижай его, если загипнотизируешь знакомого – не вытаскивай из
его кармана бумажник, пользуясь тем, что он в каталепсии, и если тебе удастся извлечь из
любимой женщины астральное тело – не давай волю своим рукам – помни, что оно эфирно и
беспомощно.
Читатель! Старайся быть достойным нас, благородных оккультистов и йогов.
Прощай, читатель.

Уники

Петербург. Литейный проспект. 1920 год. В антикварную лавку входит гражданин
самой свободной в мире страны и, в качестве завсегдатая лавки, обращается к хозяину,
потирая руки, с видом покойного основателя Третьяковской галереи, забредшего в
мастерскую художника:
– Ну-ну, посмотрим… Что у вас есть любопытного?
– Помилуйте. Вы пришли в самый счастливый момент: уник на унике и уником
погоняет. Вот, например, как вам покажется сия штукенция?
«Штукенция» – передняя ножка от массивного деревянного кресла.
– Гм… да! А сколько бы вы за нее хотели?
– Восемьсот тысяч!
– Да в уме ли вы, батенька!.. В ней и пяти фунтов не будет.
– Помилуйте! Настоящий Луи Каторз.
– А на черта мне, что он Каторз. Не на стенке же вешать. Каторз не Каторз – все равно,
обед буду сегодня подогревать.
– По какому это случаю вы сегодня обедаете?
– По двум случаям, батенька! Во-первых – моя серебряная свадьба, во-вторых, достал
полфунта чечевицы и дельфиньего жиру.
– А вдруг Чека пронюхает?
– Дудки-с! Мы это ночью все сварганим. Кстати, для жены ничего не найдется? В
смысле мануфактуры?
– Ну, прямо-таки вы в счастливый момент попали. Извольте видеть – самый настоящий